Отправлено: 09.06.08 21:13. Заголовок: Часть первая Часовая..
Часть первая Часовая бомба
Что будешь делать ты, Когда в твоей груди Застучит часовая бомба? А. Васильев
Гарри приходил на работу засветло. Уходил заполночь, а то и позже. Неохотно. Вот так. Попутно развлекаясь содержимым барных стоек, также нехотя – сминал сплетни лондонских магических забегаловок в единый информационный комок, который-то и использовать толком негде. Право слово, не Гермиону же развлекать историями о немало преуспевшем за последние годы Наземникусе, превращенном с подачи завсегдатаев таких злачных местечек в живую легенду – Покровителя Неудачников. Гарри Поттер чертовски устал. Ужас пустых комнат населенной не одним им квартиры притупился и стал обыденным. Отсутствие света поздним вечером в окнах больше не заставляло обеспокоиться наличием и сохранностью любовника; тишина в ответ на приветствия - торопливо ускорить шаг в поиске. Война закончилась, а Золотой Мальчик как был, так и остался одинок. Один на один со своими тяготами. Только их стало больше. Едва ли это радовало, ведь наличие неразрешимых проблем обрадует разве что мазохиста. Гарри при всем том, что ему довелось пережить, хотел видеть себя человеком нормальным, так что радости не испытывал. В пустом холодном доме обреталась тень былого тепла, которая давно перестала ждать его возвращения с работы. Вообще чего-либо ждать. Гарри тоже перестал ждать со временем. Ждать, что что-то изменится, наконец. В лучшую или в худшую сторону – без разницы. Лишь бы дело сдвинулось с мертвой точки. Потому что продолжать в том же духе нельзя. Гарри просто не мог так жить. Однако жил, честно стиснув зубы, пока тень делала сознательный выбор. А потом надежды на перемены просто не стало, как это часто бывает с надеждами, когда их нечем подкреплять. И Гарри вдруг пришло в голову, что он и сам - медленно, но верно, - превратился в тень - прежнего Гарри. Он начал думать, поскорей бы все это закончилось. Не важно, как: он будет рад любому эпилогу, как ему казалось. Такой невыносимой становилась жизнь… Война закончилась, да. Но только не для Гарри. Для него мир взорвался войной с самим собой. Или точнее было бы сказать перемирие? Во всей этой ситуации между тем существовал один жирный плюс – при таком раскладе Гарри было как-то совершенно не до Волдеморта, чудом уцелевшего в очередной раз. Как можно дольше оттянуть момент возвращения домой – вот что важно, - снова нехотя, потому что никто не ждет. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Для начала двойной огневиски, как всегда. А дальше… Дальше по ситуации.
1.
Двойной огневиски, сливочное пиво плюс коктейль «Черный маг»… «Назвали бы уж сразу серийным убийцей», - думал Гарри, справляя нужду в общественной уборной, где писсуары уже подпирали несколько незадачливых дегустаторов из-за соседнего столика. Ох уж эта дурацкая привычка - то ли пижонская, то ли шпионская - подслушивать краем уха все и вся – то, что надо, и что не надо. Гарри невесело рассмеялся своим мыслям. Возвратившись к оккупированному столу, он обнаружил за ним бескровную темноволосую барышню, одетую во все черное, отчего, вероятно, барышня эта напоминала труп. Если долго смотреть на нее, казалось, физически ощущаешь, будто жизнь покидает хрупкое тело – утекает в пространство сквозь открытые настежь поры. Гарри смотреть не стал - дома его ждало нечто подобное - вместо этого он занял свободный стул и часто-часто сморгнул. Барышня не шелохнулась, не разомкнула густо напомаженных алой помадой губ в знак приветствия - она вообще не подавала признаков жизни. И тогда Гарри решил, что перебрал, и предпринял последнюю попытку проверить это. - Хагал, - тихо позвал он, склонив голову на бок. - Ты трезв абсолютно, - откликнулась барышня так, как будто бы могла прочитать его подозрения. И Гарри, с удивлением встретивший ее черный опальный взгляд, на секунду растворился в нем, забыв о своей вечной боли. А когда вновь пришел в себя, почувствовал, как благодатный винный туман, застилавший измученное сознание, рассеялся. - Что ты здесь делаешь? – спросил он. И потерял счет секундам в ожидании ответа. Барышня по-прежнему сидела перед ним. Ее густо напомаженные губы сложились в некое беззвучное междометие и снова улеглись так, будто и не трансформировались какое-то время назад. Омуты глаз смотрели прямо перед собой - на Гарри. Но и мимо него. В себя. Парень вызверился – ему хватало этих взглядов и дома: - Какого черта ты молчишь? От резкости его голоса барышня вздрогнула. На сей раз ее губы растянулись в улыбку, неестественно широкую на восковом, как посмертная маска, лице. В руке, откуда ни возьмись, мелькнул зажженной сигаретой мундштук. - Я думаю, - ответила барышня.
Что ж, иногда Хагал действительно думала. Очень немного и очень устало, потому что знала: ничего не изменишь, и, стало быть, нужно двигаться дальше. Думать оказалось больно. Гнать от себя мысли - еще больнее. Выбирать было особенно не из чего, так что выбиралось, как правило, меньшее из зол. Все в этой жизни жили для себя, хотели счастья для себя и совершенно не задумывались о сострадании. Когда у богатого отбирают какую-нибудь вещь, для бедного это справедливо. Естественно. Своя рубашка ближе к телу, но не всегда. Хагал об этом знала. Законченная идеалистка, она, однако же, не искала исключений. С нее было довольно и того, что исключением была она сама. По той же самой причине пришлось расстаться с любимым человеком: не хотелось считать, сколько скандалов ожидает их впереди, пока безоблачное небо не окрасят краски заката. По той же причине Хагал не хотела иметь детей. Раздираемая между родителями и друзьями в детстве, она четко уяснила то, что детей производят на свет лишь затем, чтобы в старости не расходовать накопленные за жизнь сбережения еще и на патронаж. Эдакое выгодное вложение. С детей спрашивают уже хотя бы потому, что их родили, обули-одели, ткнули в зубы, кому горбушку хлеба, а кому и канапе с икрой – не суть – подняли на ноги, одним словом. И, с позволения сказать, воспитали - в чувстве сыновнего/дочернего долга и прочих христианских добродетелей, не менее важных для успешного развития комплекса неполноценности к двадцати-двадцати пяти годам. Одним словом, отпрысков загоняют в рамки пожизненных долгов. Как от хорошо объезженной лошади ожидают, что она отработает на скачках овес, так и от наследников всех сословий ждут, прежде всего, оправдания вложенных средств. И никто не спрашивает, чего же сами наследники хотят в этой жизни. Так, поколение за поколением, отходят стройные ряды несвободных людей. Но там, где рождаются изгои, ряды редеют… Вот почему Хагал не собиралась продолжать эту бессмыслицу - даже искушать себя властью над другим живым существом. Слишком велико было иное искушение - искушение разорвать этот замкнутый круг, хотя бы в отношении себя. Что до друзей... Друзья разочаровывали, да иначе и быть не могло. Барышня справедливо считала, что должна относиться к людям так, как хочет, чтобы относились к ней, если стремится в отношениях этих чего-то достичь, но она никогда не могла дать людям то, что хотела бы от них получить. На пути вечно становились другие люди. И еще другие... В конечном итоге она не испытала ничего, кроме смертельной тоски, сменившейся облегчением, когда все близкие ее сердцу умерли, счастливые тем, чем привыкли ее считать, и ненависти за это к себе, припрятанной глубоко внутри. Итак, она впервые была свободна. Но свобода оказалась ей не нужна. Вот так до смешного обидно - незачем жить. Однако не умирать же теперь из-за этого?! Малый резон. Следовало скорее подумать, что с этим непрошенным добром делать: не отсылать же назад с пометкой «Судьбе, за ненадобностью». Первым делом избавилась от комплекса вины, ну а дальше известно что. С тех пор Хагал лишь устало прикрывала глаза, когда люди считали себя вправе требовать от нее что-то, давала то, что просили (словом, как-нибудь откупалась), и тотчас исчезала навсегда, верткая золотая рыбка. Она презирала законченных эгоистов, равно как и просто зарвавшихся обывателей, тянущих одеяло на себя. И еще она думала, что если подарить людям возможность дотянуться до солнца, они тут же растащат его по кускам, чтобы светило только им, персонально - эдакий миниатюрный вариант - и на небе ничего не останется. Человеколюбие при таких исходных стоило бы, пожалуй, слишком дорого, не вступись извечный инстинкт самосохранения пару раз. Но и здесь Хагал до последнего сражалась то ли сама с собой, то ли с «ветряными мельницами», стремясь раздать себя побыстрее. Словом, мир в проекции на сознание данного индивида выглядел, мягко говоря, неутешительно. А ведь в детстве мечталось быть бессмертной! Смешно? Гарри, естественно, ничего этого не знал, проработав с Хагал бок о бок, рискуя жизнью. Он и себя-то не знал толком…
- Эй, Поттер! – окликнул его до боли знакомый голос. Гарри открыл глаза и не сразу понял, где находится. В голове шумело. Все тот же бар. Только на часах четыре утра – разлепив глаза, он первым делом уставился на циферблат. Прикинул, что, закончив работу, заглянул в питейное заведение в начале первого и проторчал там как минимум до часа ночи, прежде чем уснуть. Что же, он так сильно надрался? Впрочем упиваться до отключки Золотому Мальчику случалось и раньше. Намного любопытнее было, как нарисовался в подобной богом забытой дыре один ехидный блондин. – О чем они говорили? - у Винцаса были светлые волосы. Не такие светлые, как у Малфоя. Рыжее. И привычка тянуть слова на прибалтийский манер. Гарри избегал его по возможности по понятным причинам: не слишком приятно обнаруживать на рабочем месте ходячее, пусть и отдаленное, напоминание о том, от чего или кого сбежал на работу из дома. Но иногда Винцас задавал прямые вопросы, на которые, понятное дело, даются прямые ответы. Тогда избежать контакта Гарри не мог. Вот и теперь он кротко вздохнул, заранее предвкушая, как речь его резанет слух после четкого произношения Винцаса, который, тщетно силясь одолеть свой акцент, ожесточенно артикулировал. У Гарри же во рту после выпитого спиртного воцарилась пустыня. Язык затек, как затекают забытая за ненадобностью любая другая конечность. От сидячего сна невыносимо ныла спина. - Бедненький, - прошелестела у него над ухом сердобольная Марта, погладив по голове. – Совсем из сил выбился, пока нас дожидался. - Ничего не поделаешь, - Винцас презрительно хмыкнул. – Популярность обходится дорого, а, Поттер? - Кому как, - с трудом разлепил пересохшие губы Гарри. Он был не настроен на мирный лад. – Зависит от природных способностей. Хагал, возившаяся за соседним столом, хихикнула, по достоинству оценив шпильку, и только тут Гарри ее заметил, настолько бесшумно она скользила. Звонкий, прохладный, как журчание ручейка, смех немного разрядил обстановку. - А все-таки хорошо вы с Хагал придумали, - Винцас сделал вид, что не успел за мыслью Гарри. - Мы с Хагал придумали? – недоуменно переспросил Гарри. - Проследить за этими неблагонадежными после освобождения, - подмигнула Хагал. – И вся слава вам, - не унимался Винцас. - Только как же так получилось, что Вы и не заметили, как их прикончили в ярде от вас?! - Осечка вышла, - улыбнулась безоблачно девушка, предупреждая поднимавшийся в Гарри гнев, хотя обращался Винцас явно не к ней. – С кем не бывает. Гарри еще не видел, чтобы Хагал так улыбалась. Он вообще не видел ее при дневном освещении: так складывался график работы. Иногда они сталкивались лбами под вечер, сменяя друг друга на посту дежурного по отделу, но это и все. Гарри склонил голову на бок, стремясь запечатлеть в памяти редкое явление, и в следующую секунду понял, что то, что поднималось в нем, совсем не гнев. Не без труда встав на ноги, он поспешил в туалет, где писсуары по-прежнему подпирали его вчерашние товарищи по коктейлю. В том самом положении, что и пару часов назад, когда он заходил отлить. Они были мертвы. Они были мертвы уже тогда. Гарри же был так пьян, что этого не заметил. Их лица оказались ему смутно знакомы. Четверо условников, при допросе которых он случайно присутствовал. Собственно, Гарри только заглянул к старшему инспектору подписать кое-какие бумаги, и все. Возможно, поэтому он и не опознал их накануне. Министерские авроры из отдела регистрации нарушений правопорядка, серые от бессонной ночи и злые от усталости упаковывали трупы в серебристые коконы антиразлагающего заклинания. Гарри кивнул им, пожаловался на слабость в желудке и долго смотрел, как серебристые струи, вырываясь из палочек, один за другим обводят контуры четырех тел, как следом за струйками из палочек вылетает серебристая сетка, обвиваясь вокруг того, что еще пару часов назад было таким же, как он, Гарри, живым человеком. Потом его долго и мучительно рвало. Так долго и так мучительно, что когда он покидал туалет, в огрубевших от рутинной работы со смертью лицах министерских авроров шевельнулось подобие сочувствия. - И все-таки, Поттер, - Винцас не дал ему прийти в себя. – Не поверю, чтобы ты ничего не слышал из их разговора. В конце концов, вы с Хагал притащились сюда за этим, не так ли? Или, может, ты утаиваешь информацию от коллег, надеешься, что все лавры тебе достанутся? - Оставь его, Винц, - мягко встряла Марта. – Разве ты не видишь, Гарри плохо. Какие уж тут лавры? Может, чаю? – не дожидаясь ответа, она кивнула сонной барменше за стойкой. - Они заказали по «Черному магу», болтали, шумели, рассказывали анекдоты. То ли были слишком осторожны, то ли слишком рады возвратить себе свободу, чтобы говорить о делах. - … То ли заметили хвост, - поддел Винцас. - Я опытный аврор, - возразил Гарри зло, с благодарностью припадая к спасительной жидкости. Голова у него кружилась. - Что скажешь? – Винцас обернулся к Хагал. - Так все и было, - она серьезно кивнула. - Кто-то вовремя их убрал. Они просто не успели ничего выболтать. - Ну ладно, - Винцас лениво потянулся. – Пойду, доложу начальству. Марта? Марта беспрекословно последовала за ним, на прощание кивнув коллегам. У двери она обернулась: - Поправляйся, Гарри. - Я не болен. Хагал все еще возилась с предметами за соседним столом. Она чересчур поспешно, очевидно, бездумно повернулась спиной к дверям и забормотала что-то своим разложенным на столе реактивам. Гарри расслышал слово «Блюдолиз». Настал его черед хохотать. - Значит, ты решила проявить инициативу и проследить за этими условниками? Хагал пожала плечами. В сером свете английского утра ее бледная кожа отдавала мерцающей синевой. Гарри не мог избавиться от впечатления, что разговаривает с покойником. «Неужели и Драко станет таким» ? - думал он. - … Вот я и решила, что надо за ними присмотреть на первых парах. Просто они показались мне подозрительными, вот и все, - подвела итог коротенькому рассказу Хагал. Она вообще была немногословна. И замкнута. Как Драко… - А почему ты сказала Винцу, что это и моя идея тоже? - А ты хотел, чтобы я посвятила его в то, что обнаружила тебя напивающимся в утиль на месте совершенного преступления?! – взмахнув палочкой, Хагал шепнула несколько слов. Над пустым бокалом, слабо фосфоресцируя, воссиял зеленый огонек: - Интересно… Очень интересно!
2.
После смерти Моуди кресло начальника отдела предложили ему, Гарри. Винцас не мог этого знать. Он появился в отделе пару недель спустя, ногами распахивая двери. Гарри отказался от должности. Отказался не просто так, а в пользу своего напарника. Причин тому было несколько. Во-первых, Поттер терпеть не мог поднимать шумиху вокруг своего имени Во-вторых, он неожиданно обнаружил, что становится одиночкой. В-третьих, в отличие от его напарника, организация работы отдела не волновала Гарри абсолютно. Экс-золотой мальчик Гриффиндора искренне считал, что не имеет к этому ни малейших способностей, как, впрочем, и к командной игре. По той же причине Гарри забросил некогда обожаемый квиддич. У него появилось занятие поинтересней. Малфой. Малфой, открывающийся ему, стонущий у него на руках или на полу в гостиной, где они частенько занимались любовью, когда не доходили до спальни. Малфой, разгуливающий по дому в узких джинсах, а то и в одних носках. Малфой, порхающий по кухне с легкостью бабочки. Малфой, сибаритствующий на кушетке в библиотеке, призывно улыбающийся ему… Малфой. Когда он - униженный, раздавленный, со сломанной рукой и разбитыми губами - появился на пороге дома Гарри, национальный герой, не знавший, куда ему деваться от культа собственной значимости и какой еще из опрометчивых подвигов совершить по окончании самой страшной войны столетия, почувствовал, как что-то надломилось у него внутри, давая выход нерастраченной человечности. И тогда он впервые прибег к эксплуатации своих многочисленных регалий, чтобы защитить то, что стало ему дорого. Гарри никогда не спрашивал Малфоя, почему тот пришел к нему. Ему было все равно. Весь мир для него сосредоточился в Драко. Это было, по меньшей мере, нездорово и нелогично, но это был его, Гарри, сознательный выбор. Он продолжал ходить на работу и потерял счет смертям, с которыми сталкивался, но стоило переступить порог и уткнуться носом в платиновую макушку, и Гарри тут же забывал об этом. Он не отдал Малфоя аврорам. Он никому бы его не отдал. Он нанял лучших адвокатов и имел серьезный разговор с Моуди. И Моуди уступил. Возможно, впервые в жизни. Гарри подозревал, что так им, а значит, и общественным мнением (через него), будет проще управлять. Гарри было плевать. Он стал добровольным заложником своего счастья и с готовностью впрягся в плуг. … Но не испытал облегчения, когда Моуди умер, и шантажировать его стало некому. Гарри мечтал отделаться от своего напарника и, наконец, ему нужен был свой человек наверху, так что освободившееся кресло подвернулось очень кстати, вот и все. Лонгботтом же не стал предметом насмешек лишь потому, что умудрился спасти Гарри жизнь в свое время. Поттер честно платил долги. Он претворил в жизнь школьную мечту одногруппника. По личной просьбе Гарри, Невилл был зачислен в авроры. Следующим на повестке дня стоял вопрос о трудоустройстве. - Ты самый лучший аврор в отделе, - сказал Моуди, выслушав Гарри, не перебивая. – Худшим станет Лонгботтом. Если вы будете действовать сообща, это, может, и не скажется на работе отдела в целом. Ты справишься за двоих. - Но сэр, - горячо возразил Поттер. – Мне не нужен напарник. Я привык все делать один! - К тому же, с учетом того, что это была твоя просьба, о принятии его на работу, - продолжал Моуди, как ни в чем не бывало. – Будет только справедливо бремя ответственности взвалить на тебя, как думаешь? – он протянул к камину руку с зажатым меж пальцев приказом о зачислении Лонгботтома на работу и вопросительно посмотрел на Гарри. Пламя за каминной решеткой облизнулось. Гарри моргнул: - Да, сэр. - Не слышу? - Я согласен, сэр. - С чем ты согласен? - Работать в паре с Лонгботтомом. А теперь могу я идти? - Разумеется, - и Моуди подписал заявление. Гарри Поттер вздохнул - и тяжело, и облегченно одновременно, - встал и широкими шагами прошествовал к выходу. Моуди окликнул его, когда парень уже собирался закрыть за собою дверь: - Поттер, вот еще что… Ты мой лучший агент. Я не хочу тебя лишаться из-за этого олуха. Санкции могут быть самые жесткие, ты меня знаешь.
Больше они о Невилле не говорили. Но Гарри ни на секунду не забывал с тех пор, что жизнь его ему не принадлежит. Он должен был оставаться в живых. Во-первых, ради Драко. Во-вторых, чтобы не подставлять Невилла. Сложнее всего стало быть собой – не доверять никому, по-прежнему полагаться лишь на себя – да еще и прикрывать Невилла одновременно. И при всем этом не показывать ему его ненужность, не оскорблять чувств. Как бы ни был плох Невилл, он оставался живым человеком. Он ел, пил, разговаривал и справлял нужду в непосредственной близости от Гарри. И иногда Гарри попросту забывал, что на него нельзя рассчитывать в силу отсутствия определенных качеств. Все это не могло не мешать.
Подчиненные привыкли считать, что у Моуди скверный характер. Вспоминая об этом, Гарри неизменно ухмылялся и думал: «Не было на них Винцаса». Со смертью Моуди отдел опустел, как пустеет отчий дом после смерти не в меру строгого родителя. Люди, некогда осуждавшие безжалостную диктатуру начальника, с его безвременной кончиной вдруг почувствовали себя осиротевшими. И, удивляясь самим себе, поспешили избавиться от этого внутреннего дискомфорта. - Как думаешь, это из-за меня? – спросил, дрожа губами, Невилл, только-только вступивший в права начальника, устилая стол перед Гарри ковром заявлений об уходе. - Не думаю, - Гарри закусил губу. Как от боли. – Кто бы теперь ни сел в это кресло, он враг. Дело тут не в тебе. - Даже ты? – щеки Невилла воспылали румянцем – верный признак того, что он нервничал. - Причем здесь я? - Думаешь, они бы стали писать заявления об уходе, если бы начальником стал ты? - Нет, не стали бы, - честно ответил Гарри. – Но начальник – ты. - Не понимаю, - засуетился Невилл. Теперь уже пылало все его лицо, не только щеки. – Я… Ты… Ты достойнее меня, в конце концов! Я никогда не мечтал быть начальником, да… - Ты не хочешь? – перебил Гарри, и что-то промелькнуло в его суровом взгляде такое, что кровь отхлынула у Невилла от лица. – Так предложи кому-то другому. Невилл стал собирать заявления. Его руки тряслись. Он нервничал, не зная, с какой стороны подойти к щекотливому вопросу. - Вот я и предлагаю, - сказал он тихо, не глядя на Гарри. – Тебе. И съежился в ожидании реакции. Гарри расхохотался. Его смех был резким и сухим, как воронье карканье, а глаза, как показалось Невиллу, непривычно блестели. - Нет уж, спасибо, - сказал он, отсмеявшись. – Если позволишь, я уж как-нибудь при тебе, серым кардиналом, в том случае, если припечет. - Ну, как скажешь, - сказал Невилл тем тоном, каким обычно говорят «Я отказываюсь это понимать». Ему давно пришлось смириться с тем, что Гарри для него – загадка. – А с этими что делать? – он кивнул на заявления. Гарри задумался на целую минуту, а то и две. Это было ему несвойственно. Хорошая реакция и способность мгновенно принимать решения, не колеблясь – издержки аврорской профессии. После Моуди Гарри был самым лучшим аврором в стране. Наконец, он махнул рукой: - Отпусти ты их. - Хорошо. Как скажешь.
Первым, кто откликнулся на объявление о прохождении аврорской службы, помещенное в «Вестнике министерства», был Винцас. Он только получил статус беженца в связи с побегом Темного Лорда в Литву, откуда бежал сам, и имел хорошую протекцию. Поговаривали, что это про его честь был инициирован и претворен в жизнь закон о предоставлении беженцам права работы в госструктурах. Магическая Англия еще не знала такого хаоса. Невилл не хотел брать в отдел Винцаса. Гарри настоял. Он мог бы поговорить со своими бывшими коллегами, он знал, после такого разговора заявлений на столе у Невилла поубавилось бы. Но он предпочитал способствовать развалу некогда любимого дела, испытывая при этом извращенное удовольствие. Ежовые рукавицы Моуди оставили в его душе, деформированной под их давлением, свои рубцы. Гарри дышал воздухом свободы и беспредела. Дышал и надышаться не мог. Его личная жизнь лежала в руинах. Согласно шкале приоритетов ничто уже не имело значения, и Гарри, очертя голову, пустился во все тяжкие, не щадя себя в стремлении свести на нет все достижения остальных сфер деятельности. Он деградировал как личность. С той самой жадностью, какая отмечала его становление. Красиво. Масштабно. Жестоко. Бесчеловечно. Как смертельно раненый лев раздирает антилопу, зная, что обречен, - из чувства правомочности, продиктованного осознанием преимущества, дарованного свыше. Гарри самоуничтожался, увлекая за собою в пропасть все, чем когда-либо дорожил, покорно следуя за Драко в его моральных мытарствах и, в то же время, упорно не желая этого сознавать.
Вместе с Винцасом в отделе появилась мягкая и предупредительная Марта. Хрупкая и бесцветная, как альпийский цветок. Каким-то внутренним чутьем она угадывала страдания Гарри и то и дело пыталась подбодрить его, чем вызывала демонстративное неприятие. Но в глубине души Поттера она воскрешала неясные образы материнства, о котором известный сирота имел лишь смутное представление. Хагал вообще появилась неизвестно откуда. Ее бесцветность, а вернее, бескровность была совершенно иной структуры - выцветшей, как бережно хранимый, но пожелтевший от времени снимок. Ни намека на желтый цвет во внешности - кожа Хагал была белой, как снег, – и тем не менее… Она мало говорила, а двигалась так, как будто рождена была с целью производить как можно меньше шума. - Хагал, - сказала она в день знакомства, протянув Гарри руку в черной перчатке. И это было единственное, что он от нее услышал вплоть до ночи убийства четверых условников. Собственно, Гарри даже не знал, что такое «Хагал» - имя или фамилия. Однажды ночью, столкнувшись с ней в коридоре, и, как всегда, не услышав приветствия, Гарри спросил Невилла, почему она не работает днем. - Ей так удобнее, - простодушно ответил Невилл. И Гарри его больше не спрашивал. В принципе, ему было все равно.
В кабинете Логботтома висел портрет Моуди в траурной рамке. Гарри любил наблюдать, как вращается его глаз на колдографии, и всякий раз улыбался… - Гарри? – Поттер оторвался, наконец, от своего увлекательного занятия. Пятиминутка кончилась, и он один остался сидеть в кабинете у шефа. - С тобой все в порядке? - Да, а что? Голос Невилла звучал обеспокоенно. Гарри поднял на него свои изумрудные в красных прожилках глаза – жуткое зрелище. - Ты плохо выглядишь, - Невилл какое-то время думал, прежде чем ответить. – Извини, конечно… - Сам знаю. Что с того? - С тобой точно все в порядке? Может, возьмешь отпуск? - Не нужен мне отпуск! - Поттер осекся, напомнив себе, что Невилл все-таки его шеф, а сам он как-никак подчиненный, и если он, Гарри, хотел так с людьми разговаривать, нужно было самому садиться в кресло начальника отдела, а не подсовывать место Невиллу. – Я пойду, если можно. На свое рабочее место, - последние два слова Гарри выделил. - Да, конечно, - вздохнул Лонгботтом. Дверь хлопнула, и он грузно опустился на стул. Сказать, что Невилл был печален – ничего не сказать. Человек, которого он привык считать своим другом, нуждался в помощи, сколько бы не отпирался. Но как было его в этом убедить?!
В коридоре Гарри столкнулся с Хагал. Она даже не пискнула, хотя Поттер пребольно врезался в нее лбом. - Извини, - парень пошатнулся и стал опускаться на пол. - С тобой все в порядке? – нахмурилась девушка. - Да, - солгал Гарри, у которого все плыло перед глазами. – Ты шла к Невиллу, - напомнил он. - Тебе тоже интересно будет послушать, - Хагал оттащила его к стене и сама села рядом, как так и надо. - О чем? - О результатах экспертизы. - Валяй, - Гарри старался дышать глубоко, чтобы как можно скорее избавиться от вязкой дурноты, подступающей к горлу, а заодно и от компании эксцентричной сослуживицы. - Этих четверых отравили очень редким маггловским ядом. Понимаешь, вещество само по себе безвредно, но при взаимодействии с определенным количеством алкоголя вызывает удушье. Гарри похолодел. На лбу проступила испарина. Его мыслью был Драко. Кто закроет глаза на малфоевское происхождение после его, Гарри, смерти, когда вокруг столько радетелей чистоты рядов?! - Что с тобой? – еще больше нахмурилась Хагал. - Они не заказывали ничего, кроме «Черного мага», - прошептал Гарри. - Ну и? - Я тоже пил этот коктейль.
3.
Яд уходил медленно. Вместе с кровью, отравленной горечью бессонных ночей. Когда Поттер открыл глаза, он лежал на спине на кушетке в комнате отдыха, а Хагал сидела в кресле напротив – бледнее обычного – и бормотала, судя по всему, заклинания, нацелив палочку на коллегу. Гарри хотел, было, попробовать встать, но передумал, споткнувшись взглядом о полный крови таз у себя в ногах. Ругательствам в этой связи однако не суждено было сорваться с распухшего ни с того, ни с сего языка. «Последствия интоксикации», - осенило Поттера, и, словно в подтверждение своей догадки, он тотчас ощутил головокружение. Когда он вторично пришел в себя, внимание Гарри тотчас привлекла к себе трубка с иглами о двух концах, одна из которых была воткнута в его вену, а вторая – в вену Хагал, так, что трубка их связывала. На секунду тень страха посетила сознание Поттера, ответственности за жизнь и смерть другого человека, прежние идеалы воскресли и перегорели в нем, как подвергшийся починке предохранитель. - Твою мать! – выругался парень, выдернув трубку. Затем бросился к Хагал, лежавшей в кресле без чувств, и сильно затряс. – Давай же, давай! Ну, открой глаза! Хагал моргнула. - Вот послушная девочка! Жива? - Жива. Что со мной станется? Это же просто переливание крови. У меня не было времени варить очищающее зелье… Гарри только что не плакал от раздражения и переживаний. - Ты-то как? Пришел в себя? - Как видишь. Хагал скривила губы (по-видимому, это должно было заменять ей улыбку в большинстве случаев): - Тебе надо поспать. - А тебе? - Мне тоже. Передвигаться можешь? Головокружения нет? Гарри помотал головой. Сначала сверху вниз. Потом из стороны в сторону. - Теперь будет, - хихикнула Хагал. – Значит так, наколдуй мне гранатового сока и жареной печенки. И можешь быть свободен. Гарри недоуменно моргнул. - Чего не ясно? Проснусь – кушать захочу. И тазик за собой убери. Все, иди, а то мне разговаривать трудно. И Хагал вновь потеряла сознание.
В квартиру Гарри вошел с четким намерением сейчас же отыскать Малфоя, швырнул куртку и принялся звать. Но Драко нигде не было видно. Наконец, он обнаружился за каминным экраном. Бескровные губы - мягкие, нежные и совершенно немые - бледная, почти прозрачная кожа, мягкое сияние светлых волос, под глазами огромные серые тени. И трепет - ресниц и крыльев прямого тонкого носа. Малфой спал. Грудь его, невзирая на сковавшее тело напряжение, вздымалась мерно и ровно. Гари осторожно коснулся кончиками пальцев платиновых прядей, затем, не дыша, чтобы не разбудить, бережно поднял на руки предмет своего обожания. Перенес на кровать. Укрыл одеялом. Постоял. Посмотрел. А потом улегся на прикроватный коврик лицом вниз. И плечи его при этом мелко подрагивали.
Дорогая, ну зачем ты! Ты вовсе не обязана читать все, что я пишу. Мне твое творчество ПРОСТО НРАВИТСЯ безо всяких надежд на взаимность. И вообще, мои фики - не то, с чего следует начинать знакомство с фендомом, это я тебе как фанатка njally, Belegaer и Jude говорю. Хотишь, перечник лучших на мой взгляд фиков вышлю?
Shuv@ny Yrjic@, а затем, что мне ПРОСТО ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ как ты пишешь и не важно, что это будет за фендом))) Ну, не смогла я удержаться, чтобы не прочесть.
Отправлено: 10.06.08 21:58. Заголовок: Продолжение
Часть первая Часовая бомба Продолжение
An Englishman’s house is his castle Пословица
Поздно бабочкой в стекла: Я же вижу, ты хочешь… Арбенина
3
За завтраком Гарри с Драко обычно не разговаривают. Ни тебе «Передай хлебницу», ни «Подай сахарницу» - ничего. Впрочем, Гарри знает, что может принудить Драко, и Драко вынужден будет ему отвечать. Не из боязни испортить отношения – нечего портить, а из элементарной зависимости. Иногда Гарри пользуется своим правом. - Ты не хочешь спросить меня, как прошел день? – осведомляется он, перегибаясь через стол за баночкой джема. - Зачем?! Мне это неинтересно.
Хагал встретила Гарри слабой улыбкой. Он с удивлением отметил в себе тотчас рассеявшееся беспокойство по этому поводу: жива, значит. - Откуда ты знаешь, что убийца был один? – с места в карьер начал он. - Я этого не говорила, - Хагал напряглась. - Нет, говорила, - возразил Гарри. – Ты сказала Винцасу, что кто-то вовремя их убрал; они просто не успели ничего выболтать. - Я имела в виду, что заказчик один, он-то нам хорошо известен. - Мы оба знаем, что ты имела в виду, - Гарри сокрушенно вздохнул. Доказательств у него не было. Никаких, кроме профессионального чутья, но его к делу не пришьешь, пресса же во главе со Скитер, и без того, не переставая, подвергала критике методы работы отдела, бомбардируя умы сознательных граждан кляузными заметками на сей счет. Потому Гарри постарался придать голосу мягкость. – Послушай, если ты что-нибудь знаешь, почему бы тебе не рассказать об этом? Потому Гарри постарался придать голосу мягкость. – Послушай, если ты что-нибудь знаешь, почему бы тебе не рассказать об этом? –испытывающий взгляд, который он подарил Хагал, не выдерживали даже самые матерые преступники, но девушка лишь упрямо покачала головой . - Очень хорошо, - процедил Гарри. – В таком случае у меня нет выбора. С этими словами он демонстративно прошествовал к кабинету Невилла, и уже даже взялся за ручку двери, когда услышал у себя за спиной смех, звонкий и прохладный, как журчание ручейка. Удивляя сам себя, Гарри внезапно ощерился, как будто за пазуху ему уронили льдинку. Хагал моментально взяла себя в руки. Прокашлялась: с непривычки першило в горле – она давно не смеялась. - Он уже в курсе, - коротко пояснила она. – Разрабатывает стратегию на основе полученных данных. Просьба не беспокоить. Гарри отпустил дверную ручку и какое-то время смотрел на белокожую девушку в непосредственной близости от себя. - Давно хотел тебя спросить… Как получилось, что ты попала в отдел? Хагал чувственно улыбнулась, и, задумчиво пожевав губу, с тем же выражением лица произнесла: - Твое какое дело?!
Ужинает Гарри как правило один. Драко ставит на стол прибор, оставляет черный ход открытым и отправляется дожидаться Гарри в спальню. Потому чаще всего Гарри не ест – нет аппетита – а сразу поднимается наверх. Ступени лестницы скрипят под обреченной тяжестью его шага, рождая ассоциацию с восхождением на эшафот. Драко всегда в спальне. Возлежит на кровати в вызывающих дерзких позах, обычно раздвинув ноги, демонстрируя товар лицом. Иногда, реже, он засыпает, сидя, скрючившись, так и не дождавшись своего патрона, за каминным экраном. И тогда Гарри облегченно вздыхает, потому что может безнаказанно целовать платиновую макушку, упокоив ее у себя на груди, и еще потому, что это значит отсутствие вынужденного секса, ритуального и обязательного, как прием пищевых добавок.
Драко мог сколько угодно думать, что Гарри доставляет удовольствие соитие с ним. На самом деле ничего подобного не было. А было… Было неразделенное желание взаимной радости прикосновения смуглых пальцев к молочной коже. Все это доставляло Поттеру мучения едва ли не большие, чем Малфой мог себе вообразить, будучи зациклен на своей беспомощности. Несмотря на такое отношение, еженошные акты плотской любви продолжали служить единственным предлогом пребывания Драко в доме Гарри. Малфой был слишком горд, чтобы стать объектом благотворительности, как он выразился. Гарри не осмелился спросить, куда девалась эта гордость, когда Драко решился предложить ему себя.
…«Я же вижу - ты хочешь», - просто сказал тогда блондин. И коснулся губ Гарри своими губами. В тот же миг шквал эмоций обрушился на Поттера. Отпираться было бессмысленно. Драко без труда разгадал самые потаенные желания школьного врага. Гарри никогда не мог по-настоящему возненавидеть слизеринца, сколько бы ни старался. Но ему понадобился страстный поцелуй, чтобы осознать это. Вся его жизнь перевернулась с ног на голову в считанные мгновения. И Гарри мог бы вечно разрываться между соображениями чести и манящей действительностью, но руки Драко все решили за него, расстегнув ремень старых джинсов. Эти джинсы были единственной одеждой, которую взял с собой Гарри, переезжая от Дурслей.
- Ты не хочешь спросить меня, как прошел день? – Гарри со слабой надеждой смотрит на Малфоя. Его взгляд блеклый, как нечто выгоревшее на солнце. Драко лежит на кровати. Без ничего. Чуть приподняв таз. Облокотившись на подушки. Голова запрокинута. Отросшие волосы шелком льются на плечи. Кожа в мягком сиянии свечей, расцвечена бликами пламени, пляшущего повсюду. Колени раздвинуты. Золотистый пушок в паху. Молочная матовость кожи. Свет, идущий у него изнутри. Свет, идущий отовсюду. Темно от света. Холодно от близости. Кричать. Кричать, захлебнуться криком. «Так не бывает», - Гарри прикрывает глаза. - Ну и как прошел день? – с раздраженным вздохом Малфой меняет позу. Теперь он сидит на постели, закатив глаза, словно вопрошает потолок, когда же этот бессмысленный разговор кончиться. «Плохо, - хочет сказать Гарри. – Как и все дни без тебя, очень плохо. Ведь я не могу без тебя. Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя…». Последние два слова эхом прокатываются коридорами его души. Как гром среди ясного неба. Кровью стучат в виски. - Плохо, - говорит Гарри и тянется навстречу единственному счастью, которое знает, чтобы молча прижать к груди и не отпускать, пока напрягшееся под ним тело не обмякнет, подчиняясь силе и власти над хрупкой субстанцией, именуемой жизнью этого существа, этого волшебника, Драко Малфоя.
По ночам Гарри плачет. Обычно беззвучно, упираясь невидящим взглядом в лепной потолок. И слезы стекают ему за уши. Но иногда он давится рыданиями, и Драко, который спит очень чутко, просыпается от этого недозвука. Тогда они плачут вместе. А наутро, не глядя друг другу в глаза, обмениваются привычными бытовыми услугами и словами, скупыми, как неискренняя слеза: «Твои туфли», - «Твой завтрак».
… Нет, они были счастливы. Короткие полтора месяца, но все-таки были. И эти короткие полтора месяца оба молодых человека верили, что для них двоих возможна иная, благополучная новая жизнь. А потом грянул гром… Утренние газеты писали, что Вольдеморт жив, скрывается в Литве и собирается с силами для сокрушительного удара. В связи с открывшимися обстоятельствами контроль государства за неблагонадежными гражданами автоматически ужесточался. Последним предписывалось явиться в пункты регистрации криминально-исполнительной системы не позднее полудня. Войска мобилизовались. - Мне страшно, Гарри, - признался Малфой. - Я им тебя не отдам. - А как же папа? - Что-нибудь придумаем.
Люциус против покровительства возражал категорически. Он самолично явился сообщить об этом поздней ночью, в сопровождении ярких вспышек непростительных заклятий. - Я пришел за своим сыном, - объявил он. - Он отсюда не уйдет, - тихо, но твердо ответил Гарри, скрестив руки на груди. Люциус смерил его презрительным взглядом: - Это мы еще посмотрим. И отшатнулся, когда в следующий момент его отпрыск слетел по лестнице вниз: - Гарри? Папа? Что здесь происходит? - Мы уходим, - сказал Люциус, поморщившись. По-видимому, он разглядел засосы у Драко на груди сквозь неплотно запахнутую пижамную куртку. - Нет, он остается, - Гарри выхватил палочку и прочертил в воздухе разделительную черту: - Ступефай контра рей! Старшего и младшего Малфоя отшвырнуло друг от друга в разные стороны, подбросив в воздухе. - Драко, ты как? – забыв о Люциусе, Гарри патронусом метнулся к блондину. Это стало его ошибкой. - Ах ты, щенок! – взревел Люциус, поднявшись на ноги. – Авада Кедавра! - Папа, не надо! – Драко с силой отпихнул от себя Гарри и, не удержав равновесия, пошатнулся. Зеленый луч лишь слегка задел плечо, пропоров ткань пижамы. Но Гарри словно с ума сошел. Не успел Люциус вскинуть палочку для нового заклинания, как Гарри прокричал: - Сектумсемпра! В первую секунду легкое замешательство отразилось на лице Малфоя-старшего, затем он выронил палочку и закричал, корчась в судорогах. Это продолжалось от силы минуту. Потом Люциус замолчал, несколько раз дернулся и затих. Опрокинув журнальный столик, позабыв о боли в плече, Драко бросился к отцу: - Папа! Папа! Гарри поддержал его. Люциус не двигался и не дышал. Его гладкая, белоснежная, как и у Драко, кожа была покрыта красными буграми нарывов там, где Гарри мог видеть. Драко заплакал. - Я не понимаю, как… - пробормотал Гарри растерянно. - Неприятие. Чистокровные волшебники наделены неприятием к новейшим видам магии. Дефект иммунитета. Что-то вроде аллергии, только магической, - пояснил Драко, шмыгая носом. Его трясло. - Но я же уже испробовал это заклинание однажды на тебе! - Моя мать - лединталь. - О! – Гарри не знал, что еще сказать. «Ты смеешь использовать против меня мои собственные заклинания, Поттер? - вспомнил он. - Это я изобрел их, я!». «Так вот почему они не подействовали! А на Малфоя подействовали, потому что его отец – чистокровный». – Получается, профессор Снейп придумал это заклинание не для того, чтобы досаждать «Мародерам». А зачем тогда? - Я не знаю, - прошептал Драко погасшим голосом. К тому времени его уже била крупная дрожь. – Мне холодно. Обними меня. Гарри обнял. - Тебе не следовало этого делать, - твердил Драко, сжавшись в комок под его руками. – Ничего не следовало делать. - Но я же не знал! - Мой отец никогда не причинил бы мне зла. Мой отец никогда не причинил бы мне зла. Мойотецникогданепричинилбымнезламойотец… - Драко? Драко, посмотри на меня! Я не хотел этого, Драко! Я НЕ ХОТЕЛ ЭТОГО, ты слышишь меня?! Гарри отнял Драко от своей груди и ударил по щекам, сначала правой, потом левой рукой – по очереди. И тогда Драко заплакал. От ударов щеки его раскраснелись, и горючие слезы текли по ним медленно. - Скажи, что любишь меня, - попросил Драко тихо. - Я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю, - кивнул Драко, как если бы убеждал себя в чем-то. Гарри обнял его еще раз, прижав к груди так тесно, как только мог. Люциус шелохнулся, одарил их с Гарри осознанным взглядом, скривив в презрении помертвевшие губы, стиснул палочку, направляя ее в спину Драко, и испустил дух, будучи не в силах довести начатое до конца. Драко не мог этого видеть, так как сидел к отцу спиной. Зато Гарри видел и не выпускал из рук, наставленную на Малфоя-старшего палочку, пока Драко ни заснул у него на руках, обессилев от слез. Посреди гостиной птицей со сломанным крылом распласталась газета, слетевшая с журнального столика. С заметкой о всеобщей мобилизации. Наутро ее сестра-близняшка сообщала о том, как гордость всей магической Англии, любимец судьбы, Гарри Поттер отразил нападение Пожирателей Смерти, лишний раз подтвердив актуальность национального девиза, гласящего: «Мой дом – моя крепость».
Отправлено: 22.06.08 21:37. Заголовок: Часть первая Часовая..
Часть первая Часовая бомба Продолжение
Разбросан по нотам, По тактам, по грифу Жизни и смерти крутой Поединок Памяти слепок – Лишь призрак кончины. Не сыграна ль Вами роль Первопричины?!
Сурганова и оркестр
4
Поздней ночью или же ранним утром – это кому как угодно – в доме появились авроры. Они пришли за Малфоем. Они получили то, зачем пришли. Стоя на верхней ступени лестницы, Драко молча прощался с отцом, наблюдая, как серебристая сеть, вырываясь из палочки, оплетает бездыханное тело. Гарри стоял на нижней ступени, преграждая аврорам путь: - Младшего я вам не отдам. И авроры послушались, ибо это было немыслимо – перечить воле Золотого Мальчика Гриффиндора, героя войны и символа консолидации белых магов. И все это в одном лице… За чрезмерное рвение недолго попасть под военный трибунал. Гарри был обличен безграничной властью. Его популярность открывала любые двери. Он этим воспользовался. В тот же вечер обратился с официальной просьбой к министру назначить Драко лучшего адвоката, и в дальнейшем все дела в его отношении решал исключительно через суд, чем добился симпатии законопослушных граждан и как следствие – максимально мягкого приговора. Не последнюю роль в этом сыграло происхождение Нарциссы Малфой. Гарри думал, что Драко рассердится на него за разглашение столь интимных подробностей, но тот был безучастен. После смерти Люциуса они не разговаривали. Или почти не разговаривали. Разница была настолько невелика, что это «почти» заставляло Гарри кусать локти в отчаянии. Вот так одна-единственная ночь пустила под откос их с Драко хрупкое счастье. Планы на будущее, уютная болтовня, невинные розыгрыши и теплое перешептывание – все разом исчезло, уступив холодному молчанию – первой ласточке одиночества. Но воспоминания были слишком свежи в памяти, чтобы Гарри отказался от идеи «фикс» воскресить былое.
~*~*~
Драко послушно выгнулся под ласкавшей его на автопилоте рукой. Платиновые волосы сбились набок, открывая взору изуродованное плечо. Шрам выглядел диковинным украшением на гладкой ухоженной коже. Перед глазами Гарри стояли картины прошлого. - Скажи, что любишь меня, - попросил он, когда Драко не смог удержаться от стона. Драко замер под смуглыми пальцами. Взгляд его подернулся пеленой. Тело вытянулось и задеревенело. - Я люблю тебя, - безо всякого выражения.
~*~*~
Младший Малфой остался жить с Гарри. В документе, вынесенном им из зала суда в качестве индульгенции за все грехи – умышленные и неумышленные, содеянные и несодеянные – содержались четкие предписания на этот счет, преступление каковых влекло за собой полнейшую бесправность преступника. … По ночам Гарри плакал. Первые полгода. А потом слезы кончились – ничто не бесконечно. Без слез рыдания стали глубокими и отрывистыми. - Я мешаю тебе спать, - извинялся Гарри тоном, не терпящим возражений, если Драко просыпался прежде, чем он успевал покинуть спальню. – Мне лучше уйти. И отправлялся слоняться по дому или засветло уходил на работу. Или напивался где-нибудь. Так они перестали спать в одной постели. Драко не возражал, и Гарри со временем перебрался в комнату для гостей. С тех пор они встречались только на кухне, да и то иногда.
~*~*~
- Да за кого они себя принимают! – Гарри нервно расхаживал по кабинету, - его подняли с постели в четыре часа утра по случаю чрезвычайного происшествия, - Невилл испуганно поглядывал на него из кресла главы отдела, Марта вздрагивала при каждом звуке и только опоздавшая Хагал перемигивалась с портретом Моуди. - Ладно, - вздохнул Гарри, выпустив пар, и взглянул на Невилла. – У тебя все? - Все, - начальнику отдела понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и выдавить из себя ответ. Он давно не видел Гарри таким раздраженным. Если быть честным, то никогда. - В таком случае, я ушел, - не дожидаясь разрешения, Гарри покинул кабинет, хлопнув дверью. Хагал проводила его заинтересованным взглядом: - Холерик. - Все свободны, - вспомнил о протоколе Невилл. В ответ Хагал громко хихикнула. Гарри отыскался на лестничном пролете между этажами. Он стоял у распахнутого окна, вцепившись в раму так, что костяшки пальцев казались алебастровыми протезами. Грудь судорожно вздымалась, сердце грозило выпрыгнуть из выреза пуловера, оттуда же выглядывал расслабленный воротничок рубашки, призванный засвидетельствовать особое положение чиновника-силовика. - Сексуально, - оценила Хагал, склонив голову на бок. - Не понял, - Гарри скользнул по ней рассеянным взглядом. - На вот, успокойся, - сказала девушка, протягивая ему сигарету. - Спасибо, я не курю, - отвернулся Гарри. - Тебя никто не спрашивает, - Поттер не успел опомниться, как едкий дым наполнил легкие с подачи экстравагантной брюнетки. Парень зашелся в кашле, чувствуя, что еще немного – и выплюнет носоглотку. Хагал ухмыльнулась, шире распахивая окно: - Перед смертью не надышишься. - Спасибо, - Гарри загасил сигарету. – Помогло. - Теперь рассказывай, что происходит. - Вообще или со мной лично? Ухмылка Хагал стала шире: - Провокационный вопрос…
Остаток дня прошел в попытках прийти в себя с перерывами на лихорадочную писанину и прочие экстренные хлопоты: министерство направляло в отдел комиссию, и Гарри был уверен, что знает, кого за это благодарить. - С меня хватит, - заявил военный герой, когда часы пробили половину второго ночи, запустив в камин испорченным кляксой отчетом. Хагал, помогавшая Марте упорядочить документацию, посмотрела на него поверх кипы свитков. - Леди, нам разве домой не пора? Марта только вздохнула, а Хагал фыркнула, принимая из ее рук очередное досье. – Ну, иди. Мы тут с леди еще поработаем, - она подарила Марте ободряющий взгляд. Гарри подумал, что в самоуверенной Хагал присущего истой леди чувства собственного достоинства определенно больше, чем в закомплексованной литовке. Но вслух ничего не сказал. Потому что сам стремился быть джентльменом.
Войдя в спальню, Гарри не сразу заметил Малфоя, заснувшего на полу, прислонившись к спинке кровати в неестественной позе. - Драко, проснись, - позвал он решительно, но очень уж тихо. Не чувствуя в себе сил продолжить громче, он с силой тряхнул спящего блондина за плечо и тут же подхватил, удерживая, потерявшее равновесие тело. Драко дернулся. Ему снова снилось, что он падает в бездонную пропасть. Бездна - так называл он сны. А потом тихий, обволакивающий голос Гарри вернул его к действительности, заполнил сознание: - Тише-тише. Ну все! Плохой сон? С тобой все в порядке? Со вздохом явного облегчения Гарри потрепал любовника по голове. В этот момент Драко окончательно проснулся. - Убери руки от моих волос, - членораздельно произнес он, распахнув глаза. Гарри обжегся об этот взгляд, яростный, светло-серый, как жидкое олово. Оловянные кляксы грозили покрыть радужку и вылиться за пределы глазниц. Гарри в шоке отпрянул. Малфой этим воспользовался, чтобы оседлать его, впечатав лопатками в пол. - Как ты хочешь? - Никак. Слезь с меня. Малфой повиновался, к удивлению Гарри. Впрочем, в равнодушном красивом лице и опавших изящных руках не было ничего удивительного. Гарри на это зрелище насмотрелся и научился не замечать. Он предполагал, что Драко, наверное, все же нравилось спать с ним, хотя бы потому, что Малфой скучнел, если дело уводило от секса. Но точной уверенности у Гарри не было. Зато такое предположение давало возможность ощущать себя в меньшей степени насильником, хоть суть вопроса это вряд ли меняло. А суть вопроса заключалась в том, что Гарри чувствовал себя отвратительно, и только Малфою было под силу такое положение вещей изменить. Но блондинистого аристократа ситуация, похоже, устраивала. В любом случае, Гарри не собирался копаться в этом: какая разница, кто прав, кто виноват? Он встал, потер ушибленную спину и направился к шкафу: к вечеру на улице холодало. - Знаешь, если бы я не знал, что ты – чистокровный волшебник, я бы подумал, что ты работаешь на батарейках, - заметил он в поисках куртки. Малфой проигнорировал укол: - Ну и куда ты пойдешь? Снова в какой-нибудь бар, чтобы нажраться до поросячьего визга?! - Тебе-то что?! – так и не найдя куртки, Гарри напялил нелюбимый демисезонный плащ, подаренный Джинни. Он даже не представлял, насколько в нем привлекателен – горящий взгляд, растрепанные волосы, выгодно подчеркнутая тонкая талия, болтающийся без дела ремень и отвороты, наводящие на мысль скользнуть рукою за пазуху. Да, Джинни, безусловно, знала в этом толк. Последние два года она жила в Париже вместе с Флер Делакур, изучала дизайн. Семья так и не простила ей то, что она отбила невесту у старшего брата, так что Гарри стал для нее чем-то вроде источника информации. - Разве ты не считаешь меня свиньей?! – нет, конечно, Гарри просто показалось, что Драко застонал, когда он появился из-за дверцы шкафа в своем необычном наряде. Безусловно, Джинни знала в стилистике толк, но успела позабыть практичные предпочтения Золотого Мальчика под действием благодатного воздуха модной столицы. Напоследок одарив Малфоя раздраженным взглядом, Гарри был таков. - Ну и отправляйся к своим бутылкам, - разозлился блондин. – Туда тебе и дорога.
5
- Только не говори, что они опять рассказывали анекдоты, - Винцас махнул рукой на четыре трупа у задней стены. - Не поверишь! – Гарри скорчил рожу, закосил под дурачка. Марта сдержанно улыбнулась, так, чтобы блондин не видел. «Дежа вю» - подумал Гарри, наблюдая работу министерских авроров из отдела регистрации нарушений правопорядка. Второй раз на неделе. Мимо пронеслась Хагал с сосредоточенным лицом, дребезжа своими пробирками. Утро было английским, как по канону, - солнце то ли ленилось, то ли боялось выходить из-за туч. В горле у Гарри жгло, как в разгар лета на тропическом пляже. - Чаю? – сочувственно предложил бармен Билли, смиренно наблюдавший за всей этой суетой из-за своей стойки. - Лучше пива, - прохрипел Гарри. «Определенно у меня дежа вю», - думал он. - Что такое, Поттер? Похмелье? - А ты посиди всю ночь в засаде, - посоветовала Хагал, не отрываясь от своих реактивов. – Чем задавать тупые вопросы. - Ты что-то хочешь мне сказать? – Винцас встал в позу. - Ты слишком увлекся бумажной работой, Винц. Не пора ли возвратиться к непосредственным обязанностям? - Не пора! Гарри впервые видел, чтобы литовец вышел из себя, и решил, что не хотел бы попасться этому кипятящемуся чайнику под горячую ручку. - Да?! – Хагал профессиональным движением взболтала содержимое колбы. – А начальник отдела считает иначе. Винцас открыл рот для ответа, но Поттер его не услышал. Под шумок он свернул за угол, не забыв прихватить свое пиво.
Преступник воспользовался черным ходом, как Гарри и полагал. Об этом свидетельствовали следы, уходящие в сторону пустыря, - паб О’Нилла расположился на фоне живописнейшей стройки. - Хоть бери да рисуй, - в который раз прочла его мысли бесшумно подкравшаяся Хагал. – Не пейзаж, а находка для индустриального постмодерниста! – и безо всякого перехода, – Снова тот же яд. А ты чем порадуешь? - Не знаю еще, - Гарри пожал плечами. – Видишь, следы обрываются. Он привычно взмахнул палочкой, нашептывая заклинание выявления. От Хагал шел смутно знакомый запах, мешавший сосредоточиться. Гарри подумалось - возможно,, это те же духи, которыми пользовалась его мать, и запах которых он запомнил, будучи малышом. Память постоянно играла с ним: то подсовывала неуместные воспоминания, то отказывала - в самый неподходящий момент. - Как я и думал, - Гарри без энтузиазма обозрел плоды трудов своих, повисшие в воздухе подобием дымки. – Использовал магию. Аппарировал то есть. Знать бы еще, куда! - Ответ тебе вряд ли понравится. - Ну да, могу себе представить эту дыру! – Гарри в сердцах пнул подвернувшуюся банку из-под порционного зеленого чая. Банка громко звякнула, и все сразу встало на свои места. Запах, исходивший от Хагал, был, без сомнения, запахом духов на основе вербены. Но не это показалось Гарри знакомым. От Хагал пахло зеленым чаем. Завсегдатаи пабов с удовольствием покупали с похмелья порционный чай в банках. Он не только имел окисляющее свойство за счет добавочного зелья, но и был концентрированным сам по себе – для рецепторов, потерявших чувствительность в результате регулярного употребления огненной воды, самое то. По той же причине заварной зеленый чай в питейных заведениях не подавался – он был слабее черного, в результате чего не воспринимался контингентом на вкус. Хагал же была настоящей фанаткой благородного напитка: от ее шкафчика вечно тянулся чайный дух напополам с неизменным жасмином, а выдвижные ящики стола пестрели пакетиками. Гарри сразу же почувствовал себя лучше, как только разобрался в собственных ощущениях. - Насчет Винцаса… - Пустяки. - Спасибо тебе, - Гарри тронул нежно Хагал за локоть, а она вдруг зашипела и сморщилась, всем своим видом напоминая кошку, вставшую на дыбы. Быстро, пока девушка не успела опомниться, парень схватил ее за руку и, закатив рукав гольфа, обнажил кровоточащую рану. - Что это?! – удивленно воскликнул он. - А ты ожидал увидеть Смертный Знак? – Хагал вырвалась. – Понимаю. Извини. Не сложилось. - Мне уже доводилось видеть подобное, - нечто среднее между порезом и нарывом «Сектумсемпра» оставила на память Малфою на шестом году их совместного обучения, а по Люциусу прошлась смертоносная аллергия. – Иногда много крови, но, поверь, это не самое худшее, что может быть. - Охотно верю, - все еще шипя от боли, Хагал возвратила свой рукав в прежнее состояние. - Ты была здесь ночью, - предположил Гарри. – Ты его рассмотрела? - Только то, что он – блондин, - неохотно ответила Хагал. - Это точно? - А похоже, что я сомневаюсь? - Как и в прошлый раз, ты следила за неблагонадежными, - теперь Гарри видел это перед мысленным взором. – Вслед за ними ты заглянула к О’Ниллу и купила зеленый чай, потом услышала шум… - Когда я оглянулась, все четверо неблагонадежных были уже мертвы. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять это. В общем, долго объяснять… Я сразу прошла к черному ходу, как предписывает инструкция. - Банку с чаем прихватила с собой? - Было бы странно зайти в паб, сделать заказ и уйти из него, обозрев четыре трупа, не находишь? - Ты видела, куда он аппарировал? - Как, по-твоему, он меня ранил?! - И куда же? - Говорю, тебе это не понравиться! - Просто ответь на вопрос. - В министерство. - Хм… Это кое-что проясняет. - Я так не думаю. Их беседу прервали авроры. Хагал забирала трупы в лабораторию отдела, в чем должна была предоставить расписку. Гарри напоследок окинул цепким взглядом место происшествия. - Скоро нельзя будет опрокинуть стаканчик без того, чтобы не стать причастным к убийству, - заметил он. – Вот времена настали! - Отличный повод бросить пить, - заметила Хагал без тени улыбки, поставив размашистый росчерк под копией протокола осмотра. - Да брось ты! – Гарри недоверчиво ухмыльнулся. - Серьезно, Поттер. Я уже вторую ночь наблюдаю тебя пьяным вдрызг. Именно тогда, когда мне необходимы твои трезвые мозги. - Я волен делать все, что хочу - в свободное от работы время, - заявил Гарри в крайне дерзкой манере. – У совести не бывает выходных, Поттер. Эти четверо могли остаться в живых. Подумай об этом, когда обретешь способность. - Меня вообще могло здесь не быть, между прочим! - Но ты был. У всех нас есть проблемы. Возможно, пришло время решить твои - чтобы ничто не отвлекало тебя от работы – или уйти с работы - чтобы ничто не отвлекало от проблем. Кстати, Невилл велел, чтобы ты зашел…
Отправлено: 23.06.08 19:30. Заголовок: Часть первая Часовая..
Часть первая Часовая бомба Продолжение
Предчувствие смерти, Как это ни странно, Возникло в подкорке моей Постоянно. Беззвучно растет в голове Окаянной…
Сурганова и Оркестр
6
- И это ваш план?! – Гарри посмотрел на собеседников, как на полных придурков. - Тебе не нравится? – поинтересовалась Хагал из вежливости. - Нет, нет, нет и нет! – возопил парень, задыхаясь от злости под ее насмешливым взглядом. – Это невозможно. - Но почему? - Потому что мне не нужен напарник. Я привык работать один! Гарри не покидало ощущение, что за него уже все решили, и повозмущаться в его случае – не более чем вопрос престижа. От одной этой мысли во рту, мешая дышать, скапливалась слюна. Да еще и Невилл смотрел так печально, как будто перед ним стоял не герой войны, а пленный инвалид-политзаключенный. «Мерлин Всемогущий, я же просто исхожу желчью, - думал Гарри. – Надо бы успокоиться».
Но успокоиться не получалось. С утра после очередной немой, но от этого не менее безобразной сцены, которую ему закатил Малфой, агент Поттер заглянул к эксперту Хагал за результатами вскрытия. Анатомические виды, естественно, хорошего настроения ему не прибавили. Эксперт как раз склонялась над трупом в компании одетого с иголочки старичка. - Как это Вы не можете понять, как действует яд?! – распинался старичок, пока эксперт орудовала скальпелем. – Вы, лучшая ученица Видока, ни разу не знавшая неудачи! - Все бывает впервые, - парировала Хагал с недоброй улыбкой, поудобнее перехватывая хирургический нож. Нож поддался, а в следующий момент старичок с воплями отчаяния понесся спасать свой светлый костюм, заляпанный кровью. - Вас же предупреждали, не стойте близко, – мстительно заметил ему вслед лаборант по имени Майкл и подмигнул эксперту. – Коварная! - Я не нарочно. Сам видишь, особенность грудной клетки. Причем у всех. Хрящи какие-то странные, - Хагал склонилась над трупом с видом монахини, выбирающей нетоптаную курицу на базаре, и сомневающейся в прижизненной непорочности предложенной тушки. - Состав крови, кстати, возьми на анализ. Давно пора загустеть. - Да, конечно, - Майкл исчез за дверями экспертной. - Какого черта здесь происходит? – счел своевременной подачу голоса Гарри. - Меня подозревают в пособничестве серийному убийце, ты разве не видишь?! - Хагал выглядела уставшей. «Небось, всю ночь во внутренностях проковырялась», - подумал Гарри сочувственно. – Конечно, в этом нет ничего особенного, учитывая то, что с места происшествия он аппарировал в министерство, но все равно, приятного мало. - Ох, черт, проверка! – вспомнил Гарри. - С Добрым утром! – хихикнула Хагал. – Я сказала, что ты вторично осматриваешь место преступления, так что у тебя есть еще тридцать минут, чтобы к началу рабочего дня успеть добраться до своего рабочего места. - Тогда, может быть, чаю? - Не раньше, чем я покажу тебе кое-что, - Хагал левитировала из ящичка одну за другой две банки из-под порционного зеленого чая. – Одна из них моя. Вторую я обнаружила сегодня утром. - …при повторном осмотре места происшествия, который в данный момент произвожу я, - догадался Гарри. - На, - Хагал протянула ему вещественные доказательства. – Дарю. Только не перепутай. - Значит, кто-то еще оказался любителем зеленого чая. Ты, конечно, поинтересовалась у Билли как он выглядит? - Блондин. Вошел за пару минут до меня. На этой неделе мы были единственными, кто купил этот чай. Он выходит из моды. О’Нилл разорвал договор с поставщиками. Теперь все повернуты на каком-то пивосодержащем гибриде соков и минералки «Квест». - Звучит как полная дрянь, - хмыкнул Гарри. - Надо будет попробовать. Я, собственно, что хотел спросить. Наш преступник – блондин, аппарировавший в министерство. Скудные приметы. Может, еще что-нибудь? - Да, пожалуй, - Хагал кивнула. - Он регулярно бывает в борделе «У Ли». - Откуда ты знаешь? - Знаю и все. Министерские авроры пришли забрать трупы. Наблюдая, как Хагал наспех сращивает воедино куски растерзанной скальпелем плоти, Гарри благодарил Мерлина за то, что не успел позавтракать. - По-крайней мере, мне не нужно сшивать их вручную. Все-таки хорошо владеть магией. - Это правда, что ты училась у Видока? - Правда. Он взял меня по окончании Сорбонны. Чтобы стать экспертом-магом, нужно сначала отучиться на маггловском факультете положенный срок. Я тебе передать не могу, какой это кошмар для чистокровного волшебника. Нас там все считают странными. Зато потом, - хихикнула Хагал. – Если не сложится с должностью эксперта, всегда можно пойти в школу читать маггловедение. - Так ты из чистокровных? - Уже нет. Я попрала устои своего круга, избрав неблаговидную профессию. Чистокровные маги предпочитают методы дознания, больше смахивающие на средневековые суеверия, возможности объективного анализа, но с использованием маггловских технологий. Эксперт как профессия для них просто не существует, как не существуют для магглов алхимии, не говоря о женщине, променявшей праздное ничегонеделание на расчленение трупов. Так что теперь на месте моего имени в генеалогическом древе дыра. Твои результаты экспертизы. По какому-то внутреннему наитию Гарри просмотрел подшитые к делу колдографии с места событий. - Анекдоты, Поттер, - напомнила Хагал. – Расскажешь парочку? В голове у Гарри что-то больно щелкнуло: - Нет, эти четверо как раз говорили о деле. Они собирались с кем-то встретиться. В борделе «У Ли»… Хагал посмотрела на него задумчивым взглядом: - Невилл закончил разработку новой стратегии. Не хочешь послушать? - Ой, блин! – Гарри хлопнул себя по лбу. – Точно! Он же просил зайти.
Кто бы знал, что в кабинете у Лонгботтома Поттера ждало отвратительное продолжение отвратительного утра. - Не понятно, кто из вас начальник отдела, - спокойно заметила Хагал по окончании разыгравшейся бури. - Ты права, - Невилл наколдовал лист бумаги с чернильницей. – Ладно, Гарри, пиши, - устало пригласил он. - Что писать? - Заявление об уходе. Ты же не хочешь, чтобы я уволил без выходного пособия главного героя страны? - Ты не посмеешь! - Еще как посмею, – клятвенно заверил Невилл. - На каком основании? - Разве беспробудное пьянство и систематические прогулы – недостаточный повод?! - Целых два повода, - Хагал пошевелила средним и указательным пальцами на манер заячьих ушек. - Хорошо, я все понял, - сказал Гарри, белый от ярости. – Будем считать, что договорились. С этими словами дверь за ним с треском захлопнулась. Невилл облегченно вздохнул и поспешил вытереть пот, градом стекавший со лба. - Дать салфетку? - Ты уж помягче с ним, - попросил начальник отдела расстроено. Хагал протянула ему упаковку бумажных салфеток «Последний штрих» с запахом толченой мандрагоры. - Все будет в лучшем виде, - пообещала эксперт безо всякого выражения. - Может, ты еще и замуж за него выйдешь? - Тебе от этого станет легче? - Намного, - Невилл глубоко вздохнул. - Да ты его любишь! – подметила Хагал. - Не так, как ты думаешь, - объяснил Невилл. – Я ему обязан буквально… ВСЕМ. - А, - сказала Хагал, вставая. – Тогда все ясно. Езжай на свой симпозиум, не волнуйся так. От тебя сейчас ничто не зависит. И потом, у тебя утомленный вид. Так можно и концы отдать. - Да-да, конечно, - пробормотал начальник отдела, разыскивая в кипе пергамента успокоительные пилюли. Вид у него при этом был самый несчастный. - Невилл? – в дверях Хагал обернулась. - Что? - Я тебя зауважала. После этих слов лицо начальника отдела из несчастного превратилось в одухотворенное, но видеть это Хагал уже не могла.
А наутро вопль эксперта потряс офисное здание: «И ТЫ ПОЗВОЛИЛ ЕМУ»?! Дело в том, что на следующий день агент Поттер не пришел на работу. Но на этот раз он предупредил, что будет отсутствовать. Та же история повторилась на следующий день, и на следующий, и на следующий…
7
Стоунвилль – маленький городишко на отшибе магической Англии. Камины в этой части страны даже не подсоединены к каминной сети. Единственное средство сообщения – старая железная дорога, по которой поезда иногда делают крюк, чтобы не образовывать заторы при въезде в тоннель, находящийся в пяти милях от железнодорожной станции Стоунвилля. Единственные гости городка – студенты высших учебных заведений, изучающие искусство аппарации на большие дистанции, в первозданном виде сохраненное в тех краях, да еще, пожалуй, магглы-паломники и культурологи. Дело в том, что Стоунвилль может быть найден на маггловских картах религиозных общин. Именно такую карту свернул и спрятал в карман джинсов молодой человек, сошедший на станции, где его тут же разговорил носильщик. Вещей у приезжего, правда, не было никаких, что совершенно не помешало предприимчивому аборигену содрать с него галеон за экскурсию по городу. - В 1692 году некто Апарон Саменский на основе формул нашего земляка Берти Стоуна вывел упрощенное заклинание перемещения в пространстве, - названное впоследствии аппарационным. На самом деле это не заклинание, а так, детская забава, вот Берти Стоун… Приезжий с выражением вежливой заинтересованности на лице выслушал хвалебную оду, пестревшую фактами личной биографии провинциального изобретателя, и трогательную историю о том, как население городка умудрилось пронести верность прежним богам сквозь эпоху крестовых походов, чем неустанно гордиться, после чего произнес: - Я вообще-то ищу профессора Никса, знаешь такого? - Кто ж его не знает! Заинтересованность на лице приезжего сделалась неподдельной: - Если проводишь меня к нему, получишь еще галеон. - Что это у нас тут? – судя по недовольным выражениям, возникшим на лицах собеседников при появлении плотного мужчины с пышными усами, стоунвильский суперинтендант возник на горизонте как нельзя более некстати. Опять ты за свое, хулиган? Вытряхиваешь деньги из бедных туристов, вместо того, чтобы своим бескорыстием и доброжелательностью вызывать в людях подобающее уважение к славному городу, в котором тебе посчастливилось родиться?! Интендант слегка запыхался, чем не преминул воспользоваться «хулиган»: - Что Вы, сэр, просто этот джентльмен благодарен мне за помощь в поисках квартиры доктора Никса. - Доктора Никса?! – суперинтендант свел кустистые брови на переносице. - Видите ли, сэр, - пояснил приезжий. – Я его бывший студент. - В самом деле?! – интендант нахмурился еще больше. – Никогда не слышал, чтобы доктор Никс преподавал. Хотя, ничего удивительного. Стоунвиль не знал головы светлее со времен Барти Стоуна, в честь которого назван. - Очень лестное сравнение. Я непременно передам профессору Ваше мнение. Вы позволите? – Молодой человек явно торопился разминуться с суперинтендантом. - Боюсь, что нет, - загородил ему дорогу представитель закона. – Дело в том, что в Стоунвилле не задают лишних вопросов. Мы не подталкиваем людей к обману своим любопытством, так что если они лгут, то делают это по собственной воле. Такие долго в городе не задерживаются: на этой земле обман не в чести… - Все это замечательно, но причем здесь я? – молодой человек занервничал, отчего стал похож на победителя лотереи, пришедшего за своим выигрышем и узнавшего, что его билет – фальшивка. - Доктора Никса нам не иначе как боги послали. Он спас от смерти целую кучу народу. И хотя сам он не здешний, мы за него горой. Не знаю, чем он там занимался в прошлом, но знаю точно, гостей он не любит. - Говорю же, я его студент! - Очень может быть, но это ничего не меняет. - Вы еще пожалеете об этом! - Смотри-ка, он мне угрожает! – это замечание суперинтенданта вызвало дружный хохот у окруживших спорщиков зевак. – Сынок, уезжай отсюда, пока цел. Я не спрашиваю, кто ты, но если ты говоришь правду, потрудись заранее сообщить доктору Никсу о своем приезде, когда заглянешь к нам в следующий раз. Севил Никс – уважаемый житель Стоунвилля, а я здесь для того, чтобы оберегать покой таких, как он, от таких, как ты. Ты же не хочешь на себе испробовать, насколько сознательно я исполняю свои обязанности?
Хоть клубный абонемент и обходился Гарри недешево, прелесть уединения, несомненно, этого стоила. Клуб был тем местом, куда Гарри приходил, когда ему нужно было подумать о каком-нибудь важном деле, побыть наедине с самим собой, так сказать. Каково же было его удивление, когда за своим столиком он обнаружил Хагал со свежим номером «Ежедневного пророка» в руках! По-видимому, Поттер переменился в лице, потому что распорядитель спросил: - Что-нибудь не так, сэр? Леди сказала, что Вы ее ждете. - С каких это пор сюда пускают людей с улицы, пускай и с разрешения одного из членов? - Леди – член клуба с минувшей среды. Заведение дорожит своей репутацией, сэр! Я бы никогда не осмелился… - Хорошо-хорошо, - Гарри ссыпал распорядителю в карман пригоршню галеонов. - Вы меня оскорбляете, сэр! – не слишком искренне возмутился тот. - Я оставлю чек на Ваше имя, уйдите. - Как Вам будет угодно! - и распорядитель удалился, позвякивая при ходьбе. - Вымогатель, - Гарри тяжело опустился на стул. Хагал свернула газету: - У тебя нос разбит. - Спасибо, а то я не заметил. - Соришь деньгами, Поттер? - Могу себе это позволить. А ты? Твоей зарплаты хватает на членские взносы? - Ну, я подрабатываю… - Давай на чистоту, - Гарри махнул официанту. Перед ним сейчас же возник стакан огневиски, наполненный до краев, и новая горсть галеонов покинула кошелек. – Что ты здесь делаешь? - Разговариваю с тобой. - Гениально! – Поттер расхохотался. - Какой вопрос, такой ответ, - Хагал пожала плечами. - Слушай, меня не интересует, на какие деньги, - Гарри понизил голос и нагнулся над столом. – Не хочешь – не говори. Но почему именно этот клуб? И какого дементора мой столик?! Ты из-под земли меня достанешь, да?!!! - Если придется, - Хагал многообещающе улыбнулась. – Невилл сказал, что ты – самый лучший агент. Почему, несмотря на твое поведение, я ему верю? – Хагал пристально посмотрела на Гарри. Улыбка растаяла на ее лице, как будто никогда там и не бывала. – Ты отвратительно выглядишь, - с расстановкой сказала она. – Отпуск удался? - Какой еще отпуск? - Ты не появлялся на работе четыре дня. Я спросила у Невилла. Он сказал, что ты не любишь теплое пиво и потных женщин. И мы оформили тебе отпуск. Летом отработаешь. - Ты…. – Гарри задохнулся от ярости. - Не стоит благодарности. - Верно, - Поттер залпом опрокинул в себя огневиски. – Я не люблю потных женщин. Я предпочитаю мужчин. Понятно тебе, МУЖЧИН! Так что ты зря стараешься, стервочка. Я из другого лагеря. - Думаешь, ты кому-то интересен? С разбитым носом? Да ты посмотри на себя в зеркало, опустившийся супермен! Все, - Хагал встала, послав волну аромата вербены. – Завтра жду тебя на работе. И чтобы без опозданий!
8
«Нда, - подумал Гарри, глядя на свое подпорченное отражение в зеркале. – В чем-то Хагал права». Драко поставил перед ним стакан с мутной жидкостью. - Что это? - Зелье. - Я вижу, что зелье. Какое? Малфой фыркнул: - Ты мне не доверяешь?! - А ты мне?! – ответил Гарри вопросом на вопрос. - Не хочешь – не пей. - Нет, я выпью. Если ты хочешь, - Гарри отошел от зеркала и заключил Драко в объятия. Малфой дернулся: - Мерлин, неужели это так сложно – выпить зелье! Я же не луну с неба у тебя прошу! - Ты просишь?! – Гарри вскинул бровь. Драко попытался вырваться, но сильные руки держали крепко. - Обязательно вести этот беспредметный разговор? - Да, ты прав, сразу к делу, - Гарри поцеловал его в шею. Драко залепил ему пощечину: - От тебя разит женскими духами и алкоголем! Где ты шляешься целыми днями?! Твой Лонгботтом меня достал. - Где я шляюсь?! Как будто тебя волнует! - О, я знаю как это странно, но я жизненнозависим от тебя, если ты не забыл! - Да? Признайся, это очень удобно. Можно просто висеть у меня на шее и нигде не работать. - Покажи мне того, кто наймет на работу условника! - А за ручку тебя к Оливандеру не отвести?! Драко опрометью бросился вверх по лестнице. Гарри поднялся вслед за ним и обомлел. Второй этаж, не считая спальни, нуждался в ремонте с тех самых пор, как Гарри въехал в свой новый дом. Поттер не раз обещал себе привести жилище в порядок, но все время откладывал исполнение обещания до лучших времен. Теперь же весь холл второго этажа и две из четырех пустующих комнат радовали глаз свежей побелкой, аккуратные плинтуса скрадывали неровности стен, а лепной потолок завораживал взгляд. - Это я не хочу работать?! – Драко швырнул в Гарри первым попавшимся валиком. – Да я готов дворы подметать! - Лишь бы избавиться от моего общества, да?! Драко промолчал. Гарри понимающе кивнул и отправился крушить бар.
Наутро Малфой объявил голодовку. - Поешь хоть что-нибудь, - умолял Гарри к обеду. – Ну прости мне мои опрометчивые слова! Так и будешь молчать? Молчи. Только ешь, пожалуйста. Кстати, Невилл больше тебя не побеспокоит. Что ты скажешь, если мы переедем куда-нибудь? В какую-нибудь живописную деревушку, где небо синее-синее. Помню, мы с Сириусом об этом мечтали, очень-очень давно, когда он был еще жив, - Гарри обхватил голову руками. – Мерлин, о чем это я?! Что ты можешь сказать?! Как всегда, ничего. Знаешь, Малфой, ты – потрясающий собеседник, - Гарри хмыкнул, посмотрел на Драко из-под растрепанной челки. – Ты ведь ни за что не согласишься жить в деревне, да еще и со мной? - Естественно, - Малфой поднялся из-за стола, швырнул себе под ноги салфетку и был таков. Так окончился день.
- Доставили с почтой сегодня утром, - Хагал положила конверт на край стола, приветствуя знакомых членов клуба рассеянными кивками. – Обратный адрес твой. Ну и что это? - Заявление об уходе. Леди разорвала надвое конверт со всем содержимым и положила на стол перед Поттером. Затем сунула парню под нос раздобытый тут же «Пророк». Утренний выпуск. - Читай! – повелела она. Гарри покорно пробежал глазами статью об убийствах условников, заканчивающуюся «жизнеутверждающей» фразой о том, что серийный убийца разгуливает на свободе. Подпись в правом нижнем углу первой полосы гласила: «Рита Скитер. Специально для «Ежедневного пророка»». - Ей бы триллеры писать! - Камень в наш огород, - Хагал, присев на стул, в раздражении отшвырнула газету. – Эти убийства в числе резонансных преступлений. - Наряду со взяточничеством Перси Уизли? - … Самые резонансные по окончании войны. - Хагал, ты меня не слушаешь. Отбросим эти понты. - Отбросим. - Вряд ли угроза жизни потенциальных преступников всерьез беспокоит законопослушных граждан. Некоторые из них в душе даже благодарны этому извергу. Одним неблагонадежным больше, одним – меньше. Кому по нынешним временам есть до этого дело? - Нам с тобой, Поттер. Мы стоим на страже закона, а закон одинаков для всех. И вообще, - до Хагал, видимо, дошло, какую пошлость она сказанула, отчего бледное лицо приняло выражение, сопутствующее поеданию лимонов. Гарри наслаждался моментом. – К черту демагогию. Короче, так, ты мне нужен. Возражений не потерплю. - Не пойдет. Я работаю на доверии. Знаешь, что это такое? Хагал отрицательно покачала головой: - Ты давно вышел из доверия, Поттер, а я даю тебе реальный шанс это исправить. Воспользуйся им, не будь дураком, - девушка положила руку на то, что еще недавно было конвертом с заявлением об уходе. – Уйти в отставку, сдаться, знаешь, проще простого. Ты еще не работал, чтобы отдыхать. Я тебя заставлю. - Интересно, как? – агент сложил руки на груди и посмотрел на эксперта с наглым видом. В торжественном обещании Хагал Гарри слышал угрозу. Как настоящий мужчина, он не любил голословных утверждений. - Твоя пассия ведь тоже из неблагонадежных, - Хагал щелкнула языком. – Что, если я спрошу, как он находит твой план действий? - Не тронь его, - Гарри изменился в лице. - Не давай мне повода, - Хагал неприятно улыбнулась. – Видишь, я умею давить на больное. Гарри залпом осушил свой стакан. Перед ним сейчас же возник еще один. Очень кстати, потому что во рту пересохло. - Ты что-то говорил о понтах, - неодобрительно заметила Хагал, глядя, как ее визави привычным жестом награждает щедрыми чаевыми предупредительного официанта. - Здесь по-другому палец о палец никто не ударит, - пояснил Гарри смущенно. - Не надо поощрять, - Хагал встала. – Пойду. Да, Поттер! – она круто развернулась на каблуках. – Это был наш с тобой последний разговор ни о чем. Ты либо принимаешь мои условия, либо опускаешься на самое дно жизни. Сам решай. Я попусту время терять не привыкла. - Тогда зачем?.. - В память об одном человеке…
Драко лежал на полу в одной из отремонтированных комнат второго этажа и пустыми глазами смотрел в лепной потолок. - Добрый вечер, - Гарри опустил розу ему на грудь и прилег рядом. Ответа не последовало. - Так и будешь молчать? Молчи… - брюнет невесело усмехнулся. – Да уж, позавчера мы наговорились надолго. Ты даже поддержал беседу. Что на тебя нашло? Драко молчал. Гарри какое-то время любовался его неестественно сжатыми челюстями, а потом тоже устремил свой взгляд в потолок. Лепные ангелочки с укоризной поглядывали на них, не забывая, однако, придерживать фиговые листочки. - Зачем все это? – Гарри неопределенно взмахнул рукой, имея в виду ремонт. Риторический вопрос. - Я не могу жить на свалке, - неожиданно ответил Драко. Гарри возразил: - Ты ведь все равно не хочешь здесь жить. Драко запустил в него розой: - Много ты понимаешь! - Драко! – Гарри попытался поймать его за руку. Малфой увернулся: - Я иду спать. Гарри все-таки поймал его, притянул к себе и обнял: - Спокойной ночи. Драко пробормотал что-то неразборчивое в ответ. - Что? - Опять эти отвратительные духи! И ты еще смеешь приближаться ко мне?! Сейчас же вымойся! От удивления Гарри разжал объятия…
На следующий день агент Поттер произвел настоящий фурор, появившись на работе в соответствии с расписанием. Удивление по этому поводу еще не улеглось, а Хагал уже потрясла шаткую психику коллег следующим заявлением: - Как Вы знаете, Невилл уехал на ежегодный симпозиум по гербологии. В соответствии с приказом выполнять обязанности начальника отдела в его отсутствие буду я. Гарри рассмеялся: - Почему я не удивлен? - Потому что я – чистокровная, а нас с детства программируют на успех и учат, как подлизываться к начальству?! Улыбка Гарри достигла ушей: - С полуслова понимаем друг друга. - Почему это ты – исполняющая обязанности?! – наконец смог выдавить Винцас, шокированный таким положением дел. - Ну, Невилл, наверное, отметил мои организаторские способности. А что, ты чем-то недоволен? - Какие на хрен организаторские способности?! Да что этот затюканный ботаник вообще может отметить, кроме смены комнатных растений! - Ты, между прочим, о шефе своем говоришь, - мягко напомнил Гарри. - Поттер, оставь его, не видишь, нереализованные амбиции из ушей лезут, властью нас обделили… Ладно, девочки, за работу! – и Хагал подмигнула Марте. Вспомнив, что, кроме них, женщин в отделе больше нет, Гарри понял, что «девочки» относится и к нему тоже.
- А ты жестокая, - заметил Гарри, когда по окончании пятиминутки они с Хагал остались одни. - Справедливая, - поправила эксперт, сворачивая свитки с оперативными сводками один в один. - Зачем тебе этот смутьян? Я и сам все неплохо сделаю. - Здоровая конкуренция – это, конечно, хорошо, но я предпочитаю коллективные методы. Кстати, о разделении труда, - вспомнила Хагал о теме текучки. – Займешься нашим маньяком. И, Поттер, я хочу результат, - леди посмотрела на своего собеседника поверх вороха бумаг. – Покажи класс. - Да я уже понял, что мой скрытый потенциал никому неинтересен, - обнажил агент зубы в усмешке. - Все, - нырнула Хагал в камин. – У меня доклад. В министерство!
Зеленая вспышка «Авады…», рыжие волосы в жидкой грязи… «Рон»! - Но до него уже не докричаться. «… и возьмет нас в царствие небесное», - голос пресвитерианского священника. «Рон»! Странно, Уизли – католики?! «… посмертная медаль за храбрость», - густой голос Аластора. Всхлипы - миссис Артур Уизли. «… прах от праха», - священник. «… честь и доблесть», - Аластор. «Рон»! «Это не семейное кладбище», - поясняющий шепот Джинни. Скорбное сопение близнецов. - РОН!!! - Поттер, с тобой все в порядке? Надпись на могильной плите «Рональд Уизли». Годы жизни, слитые в сплошную строку по причине слезящихся глаз, обеспокоенный прокуренный голос и запах вербены, ставший уже привычным…
- …Рон умер незадолго до Аластора. Заклинание срикошетило. Он прикрывал меня. В общем, отвратительная история. Словно в подтверждение этих слов кипарисы – стройные стражники последнего приюта усопших – покачали своими кронами. - У него кто-нибудь остался? Жена? Дети? – спросила леди, выпустив струйку дыма. - Жена. Моя бывшая однокурсница. - Давно ее видел? - Давно. - А Моуди? Гарри посмотрел в ту сторону, откуда подоспела Хагал, и печально улыбнулся. Черный мраморный обелиск без единой зазубринки. Там, откуда Аластор родом, было так принято. - Вот уж не думал, что ты его знала… Теперь понятно, о ком ты говорила. - Как он умер? - Сердечный приступ. Напряжение-напряжение… Все ломаются. Нельзя выдержать. - И ты? - Я?! У меня есть еще кое-что, помимо работы. - Это помогает? - Быстрее сломаться. - Пойдем, холодно. - Да уж, не жарко. Имена, годы жизни, надписи на могильных плитах, ветер, пронизывающий насквозь, погребальные венки, кладбищенская ограда, пульсирующее в висках предчувствие смерти… Сколько еще смертей?!
Отправлено: 26.06.08 15:27. Заголовок: Хагал у меня какой-т..
Хагал у меня какой-то такой странный образ нарисовался... барышня начала 20 века независимая и всегда при своем мнении и тд. Вот как-то так. (ну не умею я внятно буквами излагать свои впечатления )
Спасибо. Для меня это очень важно. У меня с Хагал мало общего, но мне в фиках часто необходим оригинальный персонаж, чтобы на него опереться, что ли. Как-то так (тоже, видите, плохо с объяснениями). И мне всегда очень обидно, когда говорят о мэрисьюизме. Вечно приходится фильтровать, а не слишком я увлеклась.
И тогда Гарри облегченно вздыхает, потому что может безнаказанно целовать платиновую макушку, упокоив ее у себя на груди, и еще потому, что это значит отсутствие вынужденного секса, ритуального и обязательного, как прием пищевых добавок.
Shuv@ny Yrjic@, вот за что люблю твои тексты)) За ни с чем несравнимые обороты речи и возникающие в связи с этим ассоциации)
Shuv@ny Yrjic@ пишет:
цитата:
Ступени лестницы скрипят под обреченной тяжестью его шага, рождая ассоциацию с восхождением на эшафот.
Shuv@ny Yrjic@, шикарное сравнение - просто пальчики оближешь))) Супер!
Shuv@ny Yrjic@ пишет:
цитата:
Несмотря на такое отношение, еженошные акты плотской любви продолжали служить единственным предлогом пребывания Драко в доме Гарри. Малфой был слишком горд, чтобы стать объектом благотворительности, как он выразился. Гарри не осмелился спросить, куда девалась эта гордость, когда Драко решился предложить ему себя.
Shuv@ny Yrjic@,
И вообще шикарно написано, в особенности Гарри и Малфой
Shuv@ny Yrjic@ пишет:
цитата:
Имена, годы жизни, надписи на могильных плитах, ветер, пронизывающий насквозь, погребальные венки, кладбищенская ограда, пульсирующее в висках предчувствие смерти… Сколько еще смертей?!
Отправлено: 30.07.08 02:33. Заголовок: Интересный сюжет, и ..
Интересный сюжет, и Гарик с Дракусей такие.. млин такие олуха два, не пойму даже кто больший) Им бы семейного психолога)) А детективная часть нравится, ага. Кто ж это у нас такой истребитель неблагонадежных, а?
Отправлено: 30.07.08 23:34. Заголовок: Меня читают. Каждый ..
Меня читают. Каждый раз не перестаю этому удивляться. И я бы спросила, вам, что ли, заняться нечем (любопытно же), но мне так приятно, что строить из себя авторессу "Горбатой горы" ни сил, ни желания. СПАСИБО ЗА ОТЗЫВЫ!!! Каждый раз боюсь перегнуть палку, прям как Наполеон перед сражением))) А прода, представьте себе, уже есть, даже беченная. Осталось только правку с бетой согласовать. Уважаемые читатели, если это кому-нибудь надо, просьба периодически пинать, потому что я по ГП уже практически не пишу - только дописываю то, что жалко выбрасывать (в перерывах между ориджами). Так что если есть мнение, что вещь стоящая, сделайте так, чтобы я об этом узнала, и тогда продолжение не заставит себя ждать. Ну а смысл мне корячиться над тем, что никому неинтересно? Не на таковских напали) Я свой кайф уже поймала, а графомания моя обладает избирательными свойствами - феномен. Че-то я разболталась... Вроде, все. Прода будет.
О, золотце, ты просто... Более отзывчивого читателя сложно желать. Твои комменты изумительны. Даже под мурой. Прочтешь, и понимаешь, вот оно где зарылось, словесное искусство))
Категория: SLASH Статус: work in progress Fandom: ГП Pairing: ГП/ДМ Жанр: angst, romance Автор: Shuv@ny Yrjic@ Бета: Эрли Warning:original-characters, смерть персонажей, ГЕТ (!) Название: Предчувствие смерти Summery (especially for Esperiga): Местами сопливая история про одну железобетонную барышню и двух (помимо прочих) небезызвестных роулинговских персонажей, ударостойкую мать-одиночку, беспечального провинциального доктора, ну и попытку переворота
Часть первая Часовая бомба Продолжение
Казнена и я за верность – Колокольный слышу звон, - Моя радость, Ваша светлость, Вы примите мой поклон.
Сурганова и Оркестр
9
Рон действительно умер незадолго до Аластора. Смерть верного друга в сознании Гарри Поттера обросла множеством малопривлекательных деталей. Эта верность, в конечном итоге, стоила Рону жизни. Гарри тоже хотел бы считать себя верным другом, но его верность, как выяснилось, не стоила выеденного яйца. Как такое могло случиться? С Роном. С ним. В любом случае, он ничего не мог сделать. Так ему сказали. Но разве мог с этим согласиться Мальчик-Который-Выжил-Столько-Раз-Подряд? А парень, самим фактом своего существования доказывающий, что невозможное – возможно, в которого этот мальчик впоследствии превратился? Но почему же на этот раз он не успел?! Слишком много кофе? Слишком мало сна? Огневиски? Что, черт возьми, притупило его реакцию?! Разве он не балансировал на грани реальности всю свою жизнь? Так куда подевался этот баланс?! Почему удача изменила ему?! Где же он оступился, почему чертов Бог не прикрыл его? Или такова цена их с Малфоем счастья. Во всем этом с самого начала было нечто неправильное. Гарри знал, что ничем хорошим их связь не закончится – прошлое не отпустит их, - но, даже если бы у него был шанс, поступил бы он иначе?! Нет. НЕТ!!! Гарри не мог не чувствовать себя виноватым. Он и рад был списать свой грех на судьбу, но внутреннее знание не давало ему обмануться на этот счет. Ничего не случается просто так. Он нарушил один из законов тонкого мира, и за это его лучший друг поплатился жизнью. И теперь рыжие волосы в жидкой грязи будут сниться ему по ночам. До конца его собственных дней.
- Простите, мисс, я ищу Гермиону Грейнджер. Этот адрес указан на конверте с ее рождественским поздравлением… - Здравствуй, Гарри, - худощавая девушка, расчищавшая снег во дворе дома номер тринадцать по улице Роз, выпрямилась и отряхнула короткий жакет. При ближайшем рассмотрении она оказалась старше, чем это можно было предположить по фигуре. - Герми?! Ну ты даешь! - Это все - сигареты, - объяснила Гермиона, подкуривая. – Целоваться не будем, – она изогнула губы в блестящей улыбке. Гарри перевел удивленный взгляд с этих губ на перепачканный помадой фильтр. - Да! Я курю и пользуюсь косметикой. Хочешь что-то сказать? - Нет, а нужно? - Ну, если твое умение делать комплименты не совершенствовалось со времен Чжоу Чанг, то лучше не стоит. Не уверена, что без истерики смогу это выслушать, - Гермиона докурила и левитировала лопату в сарай. – Войдешь в дом? - Да, конечно. Вижу, Джинни и к тебе приложила руку, - заметил Гарри, глядя, как по мере освобождения от верхней одежды выглядывавшая из-под гермиониного жакета манжета переходит в лацкан оригинальной блузы, стилизованной под пиджак. - Она часто аппарирует к нам на выходные, дарит мне всевозможные красивые вещи. Тонны вещей. Как будто в нашей глуши кто-нибудь в состоянии оценить их! В гостиной рыжеволосый маленький мальчик налетел на них вихрем: - Мама! Мама! Я закончил. Смотри! – он сунул Герми под нос один из тех трогательных рисунков, с которых трехпалые человечки, счастливые неодушевленностью черт, машут жестокости мира своими похожими на грабли руками. - Не сейчас, милый, - Гермиона ему улыбнулась. - Видишь, у нас гость. Пойди, погуляй, - мальчик разочарованно поплелся прочь. – Может, оставишь нам рисунок, – предложил Гарри. - Мы повнимательнее его разглядим. Худые ноги в безобразных толстых носках, чье авторство могло принадлежать только Молли Уизли, проделали несколько осторожных шажков в направлении, обратном выходу. - Эй, да я тебя знаю! – глаза блеснули восторгом из-под челки цвета моркови, в то время как костлявая ручка, сжимавшая бумажный листок, уронила его на подставленную мужскую ладонь. – Ты – Гарри Поттер, герой войны. Я видел в газете твои колдографии. - Гарри, что за манеры?! Разве можно разговаривать на «ты» со взрослым малознакомым тебе человеком?! Сейчас же отправляйся в свою комнату и подумай там о своем поведении! - Он - не малознакомый! Тетя Джинни сказала, что он – друг моего отца! - Ты дашь нам поговорить или нет?! - Да, мэм, - мальчишка понурил голову. - Что нужно сказать? - Извините. Худые ноги в безобразных носках прошуршали по ковру. Потом шорох перешел в гул ударов подошв о ступени лестницы. Гермиона вздохнула: - Присядем? Они заняли массивные кресла по обе стороны от раскладного стола. - Сколько ему? - Я родила через восемь месяцев после похорон. Мы с Роном не хотели детей, ты знаешь. Он был слишком большим эгоистом, чтобы делить меня с кем-то еще, а мне вполне хватало его. Молли упросила меня не делать аборт. Я послушала и очень ей благодарна. - А почему «Гарри»? Почему не «Рон»? - Рон всегда хотел назвать нашего первенца твоим именем. Разумеется, если он когда-нибудь у нас будет, человек парадокса, наш приятель так и не вырос, - Гермиона достала из ящика стола ватно-марлевую повязку. – Тебе придется надеть это. Мы с Гарри болеем. - Ну, хоть что-то не изменилось, - Поттер поймал вопросительный взгляд. – Твоя забота обо мне, - пояснил. – Семейные колдографии? - Совсем немного, - Гермиона поманила с одной из полок худой альбом. – Ты же знаешь, как я это «люблю». - Ты не слишком строга с сыном? – спросил Гарри, разглядывая снимки. - Предпочитаешь, чтобы он обращался к тебе на «ты»? Гарри представил себе, как неуклюжий карапуз протягивает ему свою ладошку, и улыбнулся. Возможно, именно это ему и нужно. Возраст самый подходящий. Если бы не Малфой, он бы давно уже задумался о семье. Если бы не Малфой, он бы сейчас об этом вообще не думал… - Когда женщина одна воспитывает ребенка, излишней строгости не избежать, - Гермиона пожала плечами. Гарри перелистнул последнюю страницу альбома: - Кто это, рядом с тобой, прилизанный, целует в висок? - Уэсли Скотт. Это его дом. Мы собираемся пожениться весной. А ты? По-прежнему живешь с Малфоем? - Да, если это так можно назвать, - Гарри хмыкнул. - Оно и видно. - Еще комментарии? - Сам знаешь. - Знаю, он мне не пара. Сто раз слышал. - Дело твое, - Гермиона с равнодушным видом возвратила альбом на полку. - Да неужели?! Герми, черт… - Гарри перегнулся через стол и с силой тряхнул собеседницу. – Что с тобой происходит? - А с тобой?! Я пытаюсь выжить, если ты не заметил! Не вздумай меня попрекать! Ты не знаешь, каково это - в одиночку растить ребенка! - После смерти Рона я назначил тебе содержание. Мой адвокат должен выплачивать тебе его каждый месяц. - Адвокат! Для двоих этого недостаточно. - Но я же не знал! Почему ты мне не сказала?! - Неужели, по-твоему, я способна злоупотреблять дружеской поддержкой? Ты пять лет не вспоминал о моем существовании. С какой стати я должна была делиться с тобой своими проблемами? За кого ты меня принимаешь? За объект благотворительности? - Ты – вдова моего друга. Чем еще ты должна быть для меня? - Разумеется! Я - вдова, приложение, забытое в виду отсутствия основного текста! – Я что-то не так сказал? – растерялся Гарри. - Такое чувство, что я умерла для тебя в тот день, когда сменила девичью фамилию, взяла и превратилась в ноль без палочки в прямом смысле слова! Как насчет того, что я была твоей школьной подругой?! - Я всегда воспринимал вас как половинки единого целого, ваша свадьба с самого начала была вопросом времени, только и всего! - Значит, вот как все было! - Я не против, all right, жизнь продолжается, на месте не стоит. Ты молодая, интересная женщина… - … С ребенком на руках. - … вполне можешь выйти замуж еще раз. - Спасибо, что разрешил! - Он кто, этот Уэсли? - Врач. - Ты его любишь? - Нет. - Ты собиралась пригласить меня на свадьбу? - Нет. - Я чего-то не понимаю? - Да! Что с того, что ты любишь Малфоя?! - Если ты не любишь его, то какого черта?! Ладно, ты не обратилась за помощью ко мне, но родители Рона, близнецы, Джинни… Они же твоя семья! - Ты давно был в «Норе»? - Да, а что? - А то, что я не хочу, чтобы мой ребенок рос в покосившемся доме в обществе двух стареющих неудачников и считал нормой жизни облезлые стены, упадок и нищету. Что до Джинни, то она и так много делает. Было бы несправедливо лишать их с Флер жизни только из-за того, что ее брат так некстати отдал концы. Близнецы слишком поглощены друг другом, чтобы вспомнить о своем малыше-племяннике, знаешь, за ними водится. Чарли и Билли иногда присылают подарки. Следуя твоей логике, я должна перебраться в Румынию или в Египет? Может еще вступить в левитарный брак? - Мне с самого начала следовало на тебе жениться, - пошутил Гарри. - Тогда всего этого кошмара можно было бы избежать. - А Гарри звали бы Роном? Нет уж, спасибо. Мне вообще не следовало выходить замуж. Ни за Рона, ни за кого другого. Я погубила свою жизнь. - И, насколько я понял, намерена сделать это еще раз. Ты на меня сердишься? Гермиона устало прикрыла глаза. - Да, в общем, нет. Просто ты куда-то пропал, вот я и решила, что свадьба навряд ли тебя заинтересует. Как это ни странно, но я рада тебя видеть. - Да ты что?! – искренне удивился Гарри. - Что-то я не заметил. - А вот так? – Гермиона подалась вперед, с непривычки немного неловко, и полузабытым жестом заключила школьного друга в объятия. - Уже лучше, - мурлыкнул Гарри. - Соберись. Нам надо поговорить. - Я тебя внимательно слушаю. - Джинни донесла, ты до сих пор винишь себя в смерти Рона… - Ну, этого ты не можешь мне запретить! - Гарри, - Герми строго взглянула на друга. – Это, по меньшей мере, неправильно по отношению к нему. Рон всегда желал тебе счастья, вспомни! Я, конечно, не думаю, что Драко Малфой способен это счастье составить, - не удержалась она от критики. - Но суть не в том. Знаешь, почему меня так взбесило твое отношение? – Гермиона метнула в Гарри испытующий взгляд. – До свадьбы мы с Роном были спутниками небесного светила по фамилии Поттер, и такое положение дел нас вполне устраивало. Я была слишком занята своим развитием, чтобы беспокоиться о чем-то еще. Кроме спасения мира, разумеется. Твоя героическая карма заразна, Гарри. И потом, я разделяла твое мнение в отношении дешевой популярности, да и в отношении других вещей, - мы были восхитительно единодушны, если ты не заметил. Если бы не ты, Рон не додумался бы предотвратить мое незабываемое рандеву с горным троллем, и я никогда не стала бы миссис Уизли, дружище! - Ты не очень рада этому, верно? Прости. Откуда мне было знать?! - Это всецело мой промах, - уголки аккуратно подведенного блестящей помадой рта неудержимо поползли в разные стороны. - Даже и не думай претендовать на него, понял! Сначала Рон еще пытался быть личностью - классическая схема развития отношений «раб - господин», Гегель писал об этом, - но потом, видимо, оценил преимущества возможности греться в лучах твоей славы. Ему понравилось – он выбрал путь наименьшего сопротивления. Я как-то упустила из виду момент его безоговорочной капитуляции – близость Ж.А.Б., знаешь ли, не располагала к вниманию. Скорей всего это случилось после вашей ссоры во время Тремудрого турнира. Он превратился в твою тень посредством дружеских клятв, я – в его, вследствие брачных уз. Тень тени, Гарри. Разве к этому я стремилась?! - Мне очень жаль, - сказал Гарри честно. - Да, и мне, - воплощенная беспристрастность служила ему ответом. – Рон был для меня безобразной куколкой, из которой в любой момент могла появиться прекрасная бабочка. Я с нетерпением ждала этого момента, но ожидание затянулось, нетерпение иссякло, а куколка так и осталась куколкой. Кто знает, что могло бы из этого получиться при других обстоятельствах?! - Мне всегда импонировала готовность, с которой Рон признавал мои преимущества. И дело не в том, что мне нравилось самоутверждаться за его счет, вовсе нет, просто другие парни завидовали мне, и отношения из-за этого вечно не складывались, а Рон… Я и не думал, что все настолько серьезно! - Ты и не должен был, Гарри, - возразила Гермиона с неожиданной силой. – Мне есть, за что уважать память мужа. Он научил меня смирению, позволяющему с достоинством выходить из безвыходных ситуаций. И в барыше. Без вторых не бывает первых. Это невозможно понять – мы с тобой были первыми, в разных сферах, и, тем не менее, – можно лишь уважать его выбор. А больше ничего и не остается, - Гермиона усмехнулась невесело, глядя в одну точку. – Иногда я думаю, Рон и не умирал, потому что, чтобы умереть, он должен был жить. В таком случае, он погиб задолго до своих похорон, растворился в тебе, и точка. Иногда мне кажется, для него это был наилучший исход – пожертвовать собой ради тебя. Чем еще он мог отличиться?! А потом я начинаю бояться, что я это себе придумала, чтобы оправдать рано ушедшую боль. Впрочем, чаще всего я прихожу к мысли, что схожу с ума, вот и все. Но он любил тебя. Несомненно. - Давай прекратим этот кощунственный разговор, - предложил Гарри. Он ощущал себя совершенно подавленным, и это было тем удивительней, что до сих пор казалось - хуже быть уже не могло. - Я говорю это затем, чтобы ты прекратил идеализировать Рона. Неужели ты не понимаешь, что тем самым закрываешь глаза на все, что было на самом деле хорошего в нем?! Я, конечно, не могу тебе ничего запретить, тут ты прав, но Гарри, то, что ты с собой делаешь, слегка чересчур. И, по меньшей мере, неумно. - Я все понял, - Гарри кивнул. – Знаешь, если бы я знал, что у нас будет вечер воспоминаний, я притащил бы с собой колдографии. - Интересно посмотреть на вас с Малфоем, - подхватила Гермиона. – Ни разу не видела, но готова поспорить, вы вместе не смотритесь. Помню, когда ты нам рассказал, Рон сам готов был тебя трахнуть! - Не говори так! – Гарри покраснел. - Ой, да ладно! То, что вместо своей бледной сволочи ты вполне мог бы спать сейчас с моим покойным мужем, отнюдь не умаляет ваших достоинств - ни твоих, ни Рона. - Ты склоняешь меня к некрофилии?! - Думаю, нашему другу бы это понравилось. Гарри в шоке вытаращил глаза. – То, как весело мы его вспоминаем, я имела в виду. Все-таки умение воспринимать людей такими, какие они есть – великая вещь. Я тут недавно обнаружила Ронов тайный дневник. Почитать не дам, - сразу же пресекла Гермиона возможные просьбы. – Со свойственной тебе предвзятостью, ты был бы сильно разочарован. - И это говоришь ты, с твоей болезнью безупречности, достающей до марианских глубин? - Что ты сказал?! А ну повтори! – Гермиона легко перемахнула через столик. Друзья и сами не заметили, как оказались на полу, хохочущими и сражающимися друг с другом, словно дети, хотя, в детстве, помнится, они себе такого не позволяли. В это время настенные часы пробили пятый час пополудни. Как нельзя более некстати. - О, черт! – Гермиона нехотя встала на ноги. – Уэсли скоро придет. Ты выбрал для визита не самое удачное время. - Да, - согласился Гарри. - У тебя утомленный вид. - И ни малейшей возможности в ближайшем времени это исправить. Да ты на себя посмотри! - У меня тоже?! - Я очень несчастлива, Гарри, - сказала Гермиона серьезно. – Иногда я смотрю на Джинни и думаю, что тоже могла бы стать такой, заниматься чем-нибудь дельным. - Например? - Вот об этом я стараюсь не думать. Самое страшное – то, что у меня не осталось сил. Я не вижу смысла менять свою жизнь. Просто плыву по течению, - Гермиона пожала плечами. - Не выходи замуж, - предложил Гарри. - Ну не выйду. Что дальше? - Что-нибудь придумаем. - Неужели ты бросишь Малфоя ради меня? - Вряд ли, конечно, но я был бы не против вас совместить. - Если мед, так уж ложкой? Узнаю Золотого Мальчика Гриффиндора! - Да где ты была, когда я был мальчиком! - «I’m not a girl, not yеt a womаn», - напела Гермиона. – Проблемный возраст, я тебя понимаю. Ну, то, что я не одобряю твой выбор, еще не значит, что он – неправильный, - она покрутила в пальцах поднятый с пола мундштук. - Ты сейчас похожа на одну мою коллегу, - заметил Гарри. - Я ее знаю? - Нет. Но она про тебя спрашивала. - Как это?! – мундштук застрял между пальцев. – А, - недоумение на лице сменилось выражением ироничного понимания. – Еще один привет жене моего мужа. - Черт, Герми, что за хандра?! Живем же! Я ТАК рад тебя видеть! - Полегчало? Гарри, пряча глаза, кивнул. - И мне, - Гермиона ласково потрепала его по плечу. – Слушай! Если я смогла наплевать на это, переступить и забыть, как кошмарный сон, у тебя уж тем более должно получиться. - Просто… Я не могу не думать, что мог успеть. Мы ссорились из-за Малфоя. Рон был расстроен и рассеян. Будь он собран, ничего бы не произошло! - Снова здорово! – Гермиона закатила глаза. - Я с тем же успехом могу претендовать на роль убийцы. Если Рон чем и был расстроен, то быстрее всего перспективой развода. - ЧЕГО?! – Не поверил Гарри своим ушам. - Упс! Я только что разбила твою детскую мечту о браках, совершаемых на небесах?! Какой урон для столь хрупкой психики! Ну прости меня, моя радость… Хлопнула входная дверь, и Гарри, пожав Гермионе руку, поспешно аппарировал, душевно радуясь, что им не пришлось прощаться.
Отправлено: 11.08.08 04:42. Заголовок: В целом, интереснень..
В целом, интересненько... ммм...А местами так вообще - шикарно ) . К "romance" можно дописать ещё пару жанров: от главе к главе ощущается некая обречённость героев. ИМХО: Драко загнан в угол - лубовь лубовью ( или её остатками), но зависимость от героя и невозможность самореализации - хоть вены режь :( . Вобщем, как уже писали до меня: ждём продолжения.
Отправлено: 11.08.08 08:00. Заголовок: Весьма интересно. То..
Весьма интересно. Только вот настораживает предупреждение о смерти персонажей. Гарри и Драко? Спасите меня от душевной травмы - обычно не читаю фиков, когда герои гибнут в конце.
Спасибо. Очень правильно поняли и точно подметили проблемы блондинчика.
Lady Annabelle
Не знаю, не знаю. Все, что могу сказать, они отчаянно сопротивляются. Ну не читайте, что ли, этот. У меня другие ж фики есть. Да и не у меня... А как же законы жанра?!
Отправлено: 12.08.08 10:08. Заголовок: Фик вызывает ощущени..
Фик вызывает ощущение черно-белого кино и осторой безнадежности. И смерть героев уже кажется гм...правильной. И даже логичной. Потому как не представляю, как они смогут выбраться из дебрей самоуничтожения. П.С. Автор, конечно пишите. Оч интересно у Вас получается.
Все даты в формате GMT
5 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
)
- участник сейчас на форуме